Вальпургиева ночь

Вальпу́ргиева ночь (нем. Walpurgisnacht, фин. Vappu, фр. Nuit des Sorcières — Ночь ведьм, чеш. Pálení čarodějnic — Ведьмин костёр, н.-луж. Chódotypalenje — Жечь костёр, рус. Живин день^{[источник?]} рус. Яков звёздоночный) — ночь с 30 апреля на 1 мая. Во многих странах Западной Европы в эту ночь отмечается праздник весны, восходящий к дохристианским традициям. В кельтских странах примерно в это же время отмечался Белтейн, а в некоторых германских землях, у англичан, чехов, словаков и литовцев на первое мая принято водить хоровод вокруг Майского древа. У лужичан с Вальпургиевой ночи до Вознесенья стояли майские деревья.

Название происходит от дня памяти святой Вальбурги.

В фольклоре[править | править вики-текст]

Johannes Praetorius: Blockes-Berges Verrichtung 1668

В деревнях в Вальпургиеву ночь проводилась магическая церемония изгнания ведьм: разжигались костры, на которых иногда сжигали соломенное чучело ведьмы, и совершали обход дома с факелами, звонили в церковные колокола и т. п. Считалось, что травы в эту ночь обретают чудесную силу (ср. Иван Купала)^[1].

Русскому поверью о полёте ведьм на лысую гору в конце апреля соответствует немецкое, согласно которому, в эту ночь бывают сборища ведьм, оборотней и душ усопших^[2]:

Каждая ведьма является на празднество вместе с своим любовником-чертом. Сам владыка демонских сил — Сатана, в обра­зе козла с чёрным человеческим лицом, важно и торжественно восседает на высо­ком стуле или на большом каменном столе посредине собрания. Все присутствую­щие на сходке заявляют перед ним свою покорность коленопреклонением и цело­ванием. Сатана с особенной благосклонностью обращается к одной ведьме, которая в кругу чародеек играет первенствующую роль и в которой нетрудно узнать их ко­ролеву (hexenkönigin). Слетаясь из разных стран и областей, нечистые духи и ведь­мы докладывают, что сделали они злого, и сговариваются на новые козни; когда са­тана недоволен чьими проделками, он наказует виновных ударами. Затем, при све­те факелов, возжженных от пламени, которое горит между рогами большого козла, приступают к пиршеству: с жадностью пожирают лошадиное мясо и другие яства, без хлеба и соли, а приготовленные напитки пьют из коровьих копыт и лошадиных черепов. По окончании трапезы начинается бешеная пляска, под звуки необыкно­венной музыки. Музыкант сидит на дереве; вместо волынки или скрипки он де­ржит лошадиную голову, а дудкою или смычком ему служит то простая палка, то кошачий хвост. Ведьмы, схватываясь с бесами за руки, с диким весельем и бес­стыдными жестами прыгают, вертятся и водят хороводы. На следующее утро на местах их плясок бывают видны на траве круги, как бы протоптанные коровьими и козьими ногами.

— Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу

Поверье это, отражённое также Гёте в трагедии «Фауст», сложилось около конца VIII века, вероятно, таким же образом, как возникла и распространилась вера в колдуний и ведьм вообще: так как 1-е мая с особой торжественностью праздновалось язычниками, то старые женщины и вообще все те, кто не мог сразу отказаться от языческих обрядов в пользу христианства, несмотря на строгое запрещение, продолжали собираться в недоступных местах, чтобы подобающими образом, то есть песнями и плясками, встретить 1-е мая. Обстановка (костры^[3], дикая местность), а может быть, и преднамеренно распускаемые этими тайными язычниками слухи (чтобы избавиться от лишних свидетелей), способствовали распространению в народе рассказов о ведьмах, собирающихся в эту ночь в различных недоступных местах. Джон Колер упоминает эти празднования в 1603 г.,^[4] далее в том же 17-м веке, но уже во второй половине встречается упоминание у Иоганна Преториуса^[5].

Согласно поверьям, такие же сборища ведьм бывают на Рождест­венские ночи, накануне великого поста (нем. fastnacht), на Светлой неделе, на вешний Юрьев день (у восточных славян), 1 мая (у немцев), и на Иванову ночь^[2]