Йозеф Геббельс.Цитаты

Цитаты[править]

В этой статье не хватает ссылок на источники информации.
Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники.

Один народ, одна страна, один вождь!

 
Ein Volk, ein Reich, ein Führer


При необходимости мы сможем обойтись без масла, но никогда — без пушек.

 
Wir werden zu Not auch einmal ohne Butter fertig werden, niemals aber ohne Kanonen.

  — по поводу дефицита сливочного масла в Германии, январь 1936
«Англичане во всём мире известны отсутствием совести в политике. Они знатоки искусства прятать свои преступления за фасадом приличия. Так они поступали веками, и это настолько стало частью их натуры, что они сами больше не замечают этой черты. Они действуют с таким благонравным выражением и такой абсолютной серьёзностью, что убеждают даже самих себя, что они служат примером политической невинности. Они не признаются себе в своём лицемерии. Никогда один англичанин не подмигнёт другому и не скажет: „но мы понимаем, что имеем в виду“. Они не только ведут себя как образец чистоты и непорочности — они себе верят. Это и смешно, и опасно» (Йозеф Геббельс, «Дети с отрубленными ручками»).
Всё гениальное просто, и всё простое гениально. Маленькому человечку нравится скрывать свою ничтожность за сложными вещами.
Государство и партия должны перейти одно в другое и образовать нечто третье, на чём будет отпечаток нашей сущности.
Пропаганда должна быть популярной, а не приятной интеллектуально. Поиск интеллектуальной правды не входит в задачи пропаганды.
Диктатору не нужно следовать за волей большинства. Однако он должен быть в состоянии использовать волю народа.
Диктатура социалистической идеи в государстве — вот наше будущее.
Еврейский вопрос более сложен, чем это представляется. Но капиталистические и большевистские евреи — это не одно и то же.
Имей мужество жить в опасности!
Критик должен быть готов и способен в любой момент и по первому требованию занять место критикуемого им и выполнять его дело продуктивно и компетентно; в противном случае критика превращается в наглую самодовлеющую силу и становится тормозом на пути культурного прогресса.
Моя партия — моя церковь.
Мы добиваемся не правды, а эффекта.
Мы выливаем холодный душ опровержений.
Надо так стукнуть, чтобы клочья полетели.
Народ без религии — это как человек без дыхания. («Michael. Ein deutsches Schicksal in Tagebuchblättern», 1929)
Покой — родитель всех великих мыслей.
Приходишь к горькому выводу, что военное руководство Советского Союза состоит из людей классом выше, чем наше собственное. (Запись от 16 марта 1945 г. из дневника Геббельса)
Пропаганда утрачивает силу, как только становится явной.
Риббентроп — партнёр с отнюдь не джентльменскими манерами. Он путает политику с торговлей шампанским.
Сегодня даже самые радикальные меры нельзя назвать радикальными и самая тотальная война недостаточно тотальна.
Собственность обязывает и крепко привязывает.
Средние слои создают посредственных политических деятелей, об их политическом калибре говорить не приходится. Все мелкие буржуа остались в пивной «Бюргербройкеллер», где, собственно, всегда и пребывали. Что касается той капельки интеллекта, которая привела их в движение, то они ее полностью пропили за 12 лет сладкой жизни.
Страна населена смесью рас, которую не назовёшь народом. (Про США. Запись от 8 октября 1940 г. из дневника Геббельса)
Храбрость — это мужество, вдохновленное духовностью. Упорство же, с которым большевики защищались в своих дотах в Севастополе, сродни некоему животному инстинкту, и было бы глубокой ошибкой считать его результатом большевистских убеждений или воспитания. Русские были такими всегда и, скорее всего, всегда такими останутся.
Целью национальной революции должно быть тоталитарное государство, проникающее во все сферы общественной жизни[1][2]
Человек был и остаётся животным. С низкими или высокими инстинктами. С любовью и ненавистью. Но животным он остаётся всегда.
Юриспруденция — продажная девка политики (17 января 1930 года).
Достоевский на несколько дерзких шагов оказался впереди своего времени. Следуешь за ним со страхом, недоверчивостью, потрясением — но всё равно следуешь. Он не отпускает, ты обязан идти за ним… Его следует просто назвать уникумом. Он пришёл из ниоткуда и ни к какому месту не принадлежит. И всё же он всегда остаётся русским. (Michael: ein Deutsches Schicksal in Tagebuchblättern, Zentralverlag der NSDAP, Franz Eher Nachf., Munich, 7th edition, 1935)
Не станем даже упоминать так называемые социальные достижения Советской власти, которые по сравнению с нашими могут вызвать только смех или шок. Это едва ли дело вкуса, однако можно удивиться тем фактом, что большевистская пропаганда значительно преуспела в изолировании большинства русских рабочих и крестьян от внешнего мира, глупо и методично убеждая их, что они живут в раю земном. Независимое суждение требует возможности сравнения. Для них это было исключено. Рабочие и крестьяне Советского Союза подобны человеку, заточённому на четверть века в тёмное подземелье, которого не стоит труда убедить, что керосиновая лампа на самом деле является Солнцем.
Чемберлен на ложе. Разбитый, лепечущий… Он держит меня за руку и не хочет отпускать… Отец нашего духа, привет тебе. Пионер. Первопроходец…
Что я в самом деле изучаю? Всё и ничего. Я слишком ленив и, думается, слишком глуп для какой-либо отдельной дисциплины. Я хочу стать мужчиной. Я хочу стать великой личностью! (П.Й.Гёббельс - "Михаэль")