Олег Логинов

Казненные по ошибке

Помни о пекаре!

В Венецианской республике во времена Возрождения был осужден и казнен пекарь, невиновность которого была доказана только после исполнения приговора. С тех пор, пока существовала Венецианская республика, перед началом каждого суда специальный глашатай напоминал судьям во всеуслышание: «Помни о пекаре!»

Подобные пекари, ставшие жертвой судебной ошибки, были, вероятно, во всех странах. Минимизировать судебные ошибки, конечно, способно развитие научно-технического прогресса, но и оно не панацея. Подчас однозначного ответа не дают даже самые новейшие дорогостоящие экспертизы. Вот и приходит снова уповать на мудрость суда. А в суде сидят тоже люди, которым также как всем свойственно ошибаться. Конечно позиция людей, принимающих решения, очень важна. Кто-то полагает, что лучше оправдать девять виновных, нежели осудить одного невинного, кто-то считает, что вор должен сидеть в тюрьме при любых раскладах.

Невинно казненные были во все времена. Еще Гай Светоний Транквил писал, как император Тиберий, приказав по ошибке отдать на пытки одного своего родосского знакомца и обнаружив затем ошибку, велел его умертвить, чтобы беззаконие не получило огласки.

Количество таких ошибок резко возрастает в периоды войн и революций. В период «красного террора» после Октябрьской революции на чекистском жаргоне появился даже термин «ошибочники». В Москве в 1918 года чекистами была получена информация о подпольной офицерской организации «левшинцев». После этого арестованы были все офицеры, жившие в Левшинском переулке. Из 28 арестованных офицеров остались в живых только шесть.

Ошибочный расстрел однофамильцев вообще, кажется, был у чекистов рядовым явлением. Причем не всегда их «пускали в расход» действительно по ошибке. Вот, например, один любопытный случай, который описал Авербух в книге «Одесская чрезвычайка»:

После получения доноса о контрреволюционной деятельности некоего Арона Хусида по предписанию следователя Сигала было арестовано 11 человек, носящих фамилии Хусид. После двухнедельного следствия над ними и различных пыток, несмотря на то, что обвинялось одно лицо, казнены были два однофамильца Хусид, так как следствие не могло точно установить, кто настоящий контрреволюционер.

30 июня 1934 года произошла расправа Гитлера с «коричневорубашечниками» Эрнста Рема, приведшими его к власти. В ходе этой расправы, получившей название «Ночь длинных ножей» в списки на уничтожение попал мюнхенский врач Людвиг Шмитт, сотрудничавший с лидерами коричневорубашечников. В ходе его поисков подручные Гитлера наткнулся на человека с похожей фамилией - музыкального критика Вильгельма-Людвига Шмида. Жил он совсем в другом месте, фамилия также была другая (Шмид, а не Шмитт), но впопыхах в этих нюансах никто разбираться не хотел. Музыкального критика схватили и отправили в концлагерь Дахау, где и убили. Тело убитого послали родственникам, но строжайше повелели гроб с покойником не вскрывать.

Нередки судебные ошибки и в мирное спокойное время. Действительно подчас ситуация выглядит крайне неблагоприятно для обвиняемого и его уверения в невиновности выглядят лишь попытками уйти от заслуженного наказания.

Чарльз Диккенс, пропагандируя отмену смертной казни, привел массу таких примеров, имевших место в английском судопроизводстве:

«Был случай, когда свидетели, на чьих показаниях основывался приговор, явились на место преступления, привлеченные доносившимися оттуда стонами, и нашли там человека, который склонился над телом убитого, держа в левой руке фонарь, а в окровавленной правой - нож, а его губы словно отказывались прошептать в присутствии мертвеца заверения, что не он совершил страшное деяние, случившееся чуть ли не у них на глазах, - и все же много лет спустя, когда это могло принести пользу только его памяти, выяснилось, что человек этот был невиновен. Был случай, когда в доме, где оставались наедине два человека, одного из них нашли убитым, причем множество добавочных обстоятельств указывало, что убийство - дело рук второго, тем более что все окна и двери были заперты изнутри; вину сочли доказанной и закон послал этого человека на виселицу - безвинного человека! Был случай, когда отца нашли убитым в сарае, причем дома в это время был только его сын, а дочь под присягой показала, что он распущенный, неблагодарный негодяй, мечтавший о смерти их отца и получении наследства; когда видели на снегу его следы, ведущие к месту убийства, а на дне его собственного комода при обыске обнаружили молоток (принадлежавший ему) - орудие убийства, запятнанное плохо стертой кровью, - и все же сын этот был ни в чем не повинен: через много лет сестра на смертном одре призналась, что была не только отцеубийцей, но и братоубийцей! Был случай, когда человека повесили, так как его опознали свидетели и к чему прибавлялся еще ряд подозрительных обстоятельств), а потом оказалось, что все это - печальная ошибка, возникшая благодаря редкому сходству. Был случай, когда двух старых врагов видели дерущимися в поле, а потом одного из них нашли мертвым, заколотым вилами второго, замеченными у него в руках и теперь лежавшими рядом с убитым, - и все же затем выяснилось, что их владелец не совершал убийства, орудием которого они послужили, и что настоящий убийца был в числе судивших его присяжных. Был случай, когда хозяина гостиницы один из его слуг обвинил в убийстве постояльца, показывая, что он видел, как его хозяин душил приезжего в постели и потом шарил по его карманам, а одна из служанок показала, что видела, как он тогда же на рассвете прокрался в сад, вынул из кармана золотые монеты и, тщательно завернув их в тряпицу, закопал в землю; когда сад осмотрели, в указанном месте нашли свежевскопанное месте и вырыли из тайника тридцать фунтов золотом; хозяина, который в смущении и растерянности, красноречиво свидетельствующих о его вине, признался в том, что деньги закопал он, разумеется, потом повесили, и его невиновность обнаружилась слишком поздно. Был случай, когда грабитель отнял у путника на большой дороге двадцать гиней, которые тот из предосторожности пометил, - и вот одну из них не то разменивает, не то уплачивает слуга гостиницы, где путник останавливается в тот же вечер; слуга этот примерно такого же роста, что и разбойник, кутавшийся в плащ и скрывший свое лицо под маской; хозяин показывает, что слуга его в последнее время проматывал неизвестно откуда взявшееся у него золото; пока слуга лежит в пьяном сне, его сундучок обыскивают, находят в нем девятнадцать меченых гиней и кошелек путника; слугу, конечно, осуждают и вешают - за преступление его хозяина! Был случай, когда свидетеля слышали бурную ссору отца с дочерью, которая часто повторяла - «безбожно», «жестокий», «смерть»; отец выходит из комнаты, запирая за собой дверь; слышатся стоны и слова: «Жестокий отец, ты убил меня»; в комнату врываются, находят девушку при последнем издыхании - в боку у нее зияет рана, а рядом лежит окровавленный нож; ее спрашивают, убита ли она отцом, и, умирая, она делает утвердительный знак; отец, вернувшись в комнату, всем своим поведением словно подтверждает, что злодеяние совершено им; его, разумеется, тоже вешают - а почти через год обнаруживаются исчерпывающие доказательства того, что это было самоубийство, и власти, как могут, восстанавливают его честь: над его могилой некоторое время размахивают двумя флагами, тем самым, признавая его невиновность».

Общепринятый способ в большинстве стран для того, чтобы ненароком не казнить невиновного – это затягивание исполнения меры наказания. В результате смертники ждут казни годами, а нередко и десятилетиями. Иногда это помогает.

Например, помогло 18-летнему жителю Лондона Уильяму Хэброну, приговоренному в 1876 году к смертной казни через повешение за убийство полицейского. Поскольку по законодательству того времени, лица, моложе 19 лет считались несовершеннолетними, то казнь отложили на два месяца, пока Хэброну не стукнет 19. За это время вскрылись дополнительные обстоятельства, адвокаты подали аппеляцию на приговор, и Ульяму заменили смертную казнь пожизненным заключением. А в 1879 году некий рецидивист Чарльз Пис сознался, что убийство полицейского было совершено им. Уильяма Хэброна выпустили на свободу и выплатили ему компенсацию в размере 800 фунтов.

Любопытно, что сейчас в некоторых странах, чтобы свести к минимуму судебные ошибки идут по пути бюрократии, делая сложной и многоступенчатой процедуру утверждения этих приговоров. Однако мировой опыт свидетельствует, что порой сложная процедура, наоборот, становится причиной казни невиновного.

Чтобы спасти армию и флот от позора после неудачного вступления Великобритании в Семилетнюю войну (1756 - 1763 гг.), было решено найти «крайнего». И таким «крайним» сделали адмирала Джона Бинга, которого прокурор военного министерства обвинил «в трусости перед лицом врага». Это обвинение было совершенно безосновательным, и суд снял его с адмирала; но поскольку интересы нации требовали все же осуждения кого- либо из высокопоставленных военных суд тут же обвинил адмирала в бездействии в сражении при Минорке 20 мая 1756 года. Хотя и это обвинение выглядело явно надуманным, поскольку английский флот, которым командовал Бинг, был явно слабее французского, но Англии требовалась ритуальная жертва. И Джона Бинга приговорили к смертной казни. Правда, при этом сам суд обратился к парламенту с ходатайством о помиловании адмирала. Палата общин согласилась помиловать Бинга, а Палата лордов – нет. В результате Джон Бинг был расстрелян на борту военного корабля 14 марта 1757 года.

24 декабря 1800 года в Париже было совершено самое опасное покушение на жизнь первого консула Наполеона Бонапарта, организованное сторонниками Бурбонов - Жозефом Пьером, Пико де Лимоэланом и Робино де Сен-Режаном. Они взорвали бочку с порохом на пути следования кортежа Наполеона. Сам Бонапарт не пострадал, зато погибли 13 человек, оказавшиеся на улице. Префект полиции Жозеф Фуше представил консулу убедительные доказательства, что нападение было организовано фанатиками-роялистами. Однако досталось в очередной раз якобинцам. Около 130 левых республиканцев были сосланы на каторгу в Гвинею. Когда Фуше нашел настоящих преступников, Бонапарт отправил их на гильотину, отказавшись помиловать якобинцев. «Эти люди наказаны за то, что они совершили, но более всего – за то, что могли бы совершить», – заявил Наполеон.

Самыми известными «ошибочниками» в СССР и России стали Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти. В Екатеринбурге, например, в их честь названа одна из центральных улиц города. Думается, что есть улицы с их фамилиями и в других городах России.

Между тем такая популяризация Сакко и Ванцетти вызывает удивление. Во-первых, они не были видными деятелями коммунистического движения, в честь которых у нас в стране часто присваивались названия улицам. Они были анархистами, а не коммунистами. По большому счету не были они и уж такими пролетариями, один из них действительно работал на заводе, зато другой торговал рыбой. И нельзя наверняка утверждать, что они не были виновны в преступлении, за которое их осудили. В судебном процессе над ними не было представлено ни убедительных доказательств их вины, ни – невиновности.

15 апреля 1920 года в городке Саут-Брайнтри в штате Массачусетс двое неизвестных мужчин расстреляли кассира и охранника обувной фабрики, когда те переносили из одного здания в другое зарплату для рабочих. Нападавшие забрали инкассаторские сумки с 15 776 долларами и скрылись. Очевидцы происшествия позже поведали полиции, что злоумышленники, кажется, уехали на автомобиле, в котором сидели еще три человека, но номеров не запомнили, а цвет называли неуверенно – то ли синий, то ли зеленый.

При расследовании преступления под подозрение попали два эмигранта из Италии – Сакко и Ванцетти. Возможно из-за принадлежности к партии анархистов. В то время анархисты проявляли себя во всем мире убийствами видных государственных деятелей и эксами. К тому же при обыске у Сакко и Ванцетти был обнаружен пистолет.

Судебный процесс над Сакко и Ванцетти получился скандальным. Несмотря на противоречивые показания свидетелей преступления, неуверенность экспертов и выступления свидетелей, подтверждавших алиби обвиняемых, решающую роль сыграло субъективные факторы. Судья Вебстер Тайер просто не любил иммигрантов, по принципу «понаехали тут всякие…». Прокурор Кацман был человеком честолюбивым и самоуверенным, а потому рьяно отстаивал виновность подсудимых. Присяжные испытывали недоверие к коммунистам и анархистам, считая их террористами. В результате присяжные вынесли обвинительный вердикт, а судья объявил наказание – смертную казнь.

По каким-то причинам за Сакко и Ванцетти вступилась полмира. Многотысячные акции протеста по отношении к их приговору прокатились по всей Европе. Помилования их добивались такие известные личности, как Папа Римский, Альберт Эйнштейн, Томас Манн и другие. Однако ничего не помогло.

В ночь с 22 на 23 августа 1927 года Сакко и Ванцетти казнили в тюрьме Чарлстона на электрическом стуле. В полночь в помещение для казни ввели 36-летнего Николу Сакко. «Да здравствует анархия!» - выкрикнул он, когда его усадили на элетростул. В 0 часов 19 минут 23 августа тюремный медик зафиксировал его смерть.

Любопытно, что для казни Бартоломео Ванцетти понадобилось совсем немного времени. За считанные минуты тюремщики успели убрать труп Сакко, усадить на электрический стул Ванцетти, выслушать его прощальную речь, в которой он еще раз попытался убедить всех, что невиновен, а потом умертвить его. Смерть Ванцетти была зафиксирована в 0 часов 27 минут.

Спустя 50 лет, в 1977 году губернатор штата Массачусетс Майкл Дукакис реабилитировал Сакко и Ванцетти. Правда он пояснил, что сделал это не потому, что доказана невиновность осужденных, а потому что прокурор представил «недостоверные доказательства, ведущие к неправильным выводам».

В 1931 году в США большой резонанс вызвало так называемое дело «девятки из Скотсборо». Девять чернокожих юношей из города Скотсборо, штат Алабама, были обвинены в изнасиловании двух белых женщин, работавших проститутками. 8 парней приговорили к смертной казни, а одного – к пожизненному заключению. Позднее юноши были признаны невиновными, однако к тому времени они успели отсидеть за решеткой по несколько лет. К счастью, никого из приговоренных не успели казнить.

Судебные ошибки не имеют сроков давности, а потому с ними борются и спустя продолжительное время после их совершения.

27 мая 2008 года генеральный прокурор штата Виктория в Австралии Роб Халлс объявил, что Верховный суд штата признал ошибочным обвинительное заключение по делу кабатчика Колина Кэмпбелла Росс, который был повешен в 1922 году в возрасте 28 лет. Правда, прокурор подчеркнул, что речь идет только об амнистии казненного, поэтому о невиновности Росса речь не идет, хотя Верховный суд признал, что его повесили зря.

86 лет назад обычный суд посчитал, что Росс, будучи владельцем кабака, напоил 12-летнюю Альму Тиршке, изнасиловал ее, а потом задушил. Единственной прямой уликой против Росса были волосы, найденные на его одеяле. Прокуратура доказала, что они принадлежат погибшей. Хотя кабатчик до последнего отрицал свою вину, его повесили спустя 4 месяца после вынесения обвинительного приговора.

Автору книги «Gun Alley» Кевину Моргану в 1995 году удалось отыскать в архиве дело Росса и изучить главную улику. Он заново исследовал хранимые в деле Росса волосы, и пришел к выводу, что они не принадлежали Тиршке. После чего описал все это в своей книге. Прочитав ее, потомки Росса и Тиршке подали ходатайство о реабилитации кабатчика. И Верховный суд пошел им навстречу.

Больше всего людей страдают за преступления маньяков.

В СССР в ходе работы по поимке «свердловского маньяка» Фефилова в конце 80-х отчетливо проявилась влияние на следствие государственной идеологии. Идеологические догмы противоречили самой возможности того, что безжалостным маньяком может быть ударник коммунистического труда или заслуженный учитель. Поэтому, прежде всего следствие отрабатывало версию, что серийным убийцей является психически больной человек. Потом отрабатывало уголовников, тунеядцев и прочий человеческий брак в стройных рядах строителей коммунизма.

Не случайно розыск маньяков в социалистические времена сопровождался многочисленными судебными ошибками.

Самым показательным примером стало дело «витебского маньяка» Михасевича. До того, как настоящего преступника разоблачили, по обвинению в совершенных им убийствах осудили 14 человек. Один из невинно осужденных был расстрелян, другой едва не кончил жизнь самоубийством, третий отсидел в тюрьме 10 лет, четвертый после шестилетнего заключения совершенно ослеп и был выпущен на свободу как «не представляющий опасности».

За те преступления, в совершении которых позже сознался Фефилов, пострадали как минимум два человека. Георгий Хабаров был даже осужден за них к высшей мере наказания. А некий Титов был арестован и помещен в СИЗО, где скончался. Говорят, что подозрения пали на них именно из-за того, что они были не вполне психически здоровыми людьми.

Однако развал Союза и полная утрата государством идеологии не избавила от ошибок.

Вместо Андрея Чикатило за его преступления расстреляли двоих. За злодейства Анатолий Оноприенко посадили шестерых. За убийства, совершенные Сергеем Ткачом привлекли к ответственности десятерых. Самым юным из них стал восьмиклассник Яков Попович из города Роды. Его арестовали прямо на уроке английского языка в школе и обвинили в изнасиловании и убийстве двоюродной сестры, 10-летней Яны.

Несовершенство системы расследования серийных убийств приводило к ошибкам и затягиванию сроков. А это позволяло маньякам дольше оставаться на свободе и удлинять свой кровавый путь.

Остается надеяться, что научный прогресс позволит со временем свести количество судебных ошибок к минимуму. Применение анализа ДНК и других технологий уже позволило совершить настоящий прорыв в криминологии. Например, начиная с 1973 года из камер для смертников в США было выпущено 122 заключенных, так как анализ ДНК доказал их невиновность.