Интернациональная жестокость к фальшивомонетчикам

Маргарита Гримм была брошена живой в кипящую смолу за сбыт 3 фальшивых талеров

Подделка монет или уменьшение в них веса драгоценных металлов во все времена во всем мире считались тягчайшим государственным преступлением. «Вольничать» с монетами безнаказанно дозволено было только монархам. Чем некоторые из них и не приминули воспользоваться. Например, французский король Филипп получил при жизни два прозвища – «Красивый» - за внешность и «Фальшивомонетчик» за уменьшение веса драгоценных металлов в выпускаемых во Франции деньгах.

Монархи свято оберегали свою привилегию подделывать деньги, а потому ко всякому, посмевшему заниматься тем же самым, применяли самые суровые наказания.

В Древней Индии за подделку золотой монеты резали на мелкие кусочки. Древние греки тоже предавали фальшивомонетчиков смертной казни, но более гуманными способами. Древние римляне в 4 веке до нашей эры разработали для изготовителей фальшивой монеты систему наказаний. К пойманному в первый раз относились довольно мягко – отрубали ему большой палец на руке. Но с рецидивистами поступали уже жестко – их четвертовали.

В XII веке в Англии по королевскому вердикту Генриха I фальшивомонетчикам вместе с правой рукой отрубали и половой орган. Какая взаимосвязь между этими двумя частями тела и поддельными деньгами – сказать трудно (видимо, чтобы не размножались).

Даже по системе наказаний видно, что фальшивомонетничество зародилось в незапамятные времена. Благодаря мраморной плите, найденной в городе Дина на северо-западе Пелопоннесского полуострова, достоянием истории стал приговор древнегреческим фальшивомонетчикам, вынесенный в III или II веке до нашей эры. Он был высечен на этой плите и гласил, что жрец Филокклес, писец Дамокритос и первый советник Клеон от имени города приговорили к смерти шестерых человек за то, что те посягнули на священное имущество и чеканили медные деньги.

За фальшивомонетничество смертную казнь устанавливали даже сравнительно демократичные законы Солона в Древних Афинах.

Средневековые монархи жестко контролировали «чистоту» денег. С теми, кто облегчал их вес и добавлял в золото и серебро недрагоценные металлы разговор был короткий. В канун Рождества 1125 года английский король Генрих I пригласил в свой Винчестерский замок всех минцмейстеров - мастеров, которым была дана привилегия чеканить монеты из драгоценных металлов. Не известно получили ли добросовестные мастера подарки на Рождество от своего монарха, зато известно, что 94 недобросовестных минцмейстера вернулись со званного вечера у короля однорукими.

Аббата Мессендрона, уличенного в изготовлении и распространении поддельных монет во времена правления английского короля Эдуарда III, лишили уже не руки, а жизни. Он был повешен.

Расцвет фальшивомонетничества пришелся на средние века. И этот же период ознаменовался повышенной жестокостью к фальшивомонетчикам. Зачастую убийц наказывали легче, чем их. Именно к мастерам по изготовлению поддельных монет применялись эксклюзивные казни в виде залития горла расплавленным металлом и сварением в кипятке. Например, согласно записям в книге распоряжений городских властей Штральзунга, в этом городе с 1285 года фальшивомонетчиков предписывалось варить заживо. Сохранился указ от 31 марта 1431 года предать такой казни некоего Клауса Эльмхорста, причастного к изготовлению фальшивых пфеннигов. Медный котел, в котором Эльмхорст испытал адские муки еще при жизни, в назидание всем другим фальшивомонетчикам на протяжении 130 лет красовался на главной площади Штральзунга.

Причем при назначении наказания за изготовление поддельных денег не делалось скидок ни несовершеннолетним, ни женщинам, ни несовершеннолетним женщинам. В 1456 году в Любеке 17-летняя Маргарита Гримм была брошена живой в кипящую смолу за сбыт 3 фальшивых талеров. Правда, несовершеннолетней она считалась бы только сейчас, в те времена отношение к возрасту было иное. Во многих странах смертную казнь можно было применять к детям старше семи лет.

В нюрнбергской хронике Генриха Дайкслера повествуется о том, как 7 декабря 1492 года были обезглавлены два фальшивомонетчика, Хайнц Шюрштабу и Ганс Легенфельдер. Они могли считать, что уходят из жизни легко. Им не пришлось испытывать страдания в котле или на костре.

В Китае, Японии и Франции связанных фальшивомонетчиков связанных бросали в котел с водой, которую медленно доводили до кипения. В этом случае страдания осужденных продолжались около полутора часов. В Германии фальшивомонетчиков порой медленно варили в кипящем масле – «…сначала по колени, потом по пояс, потом по грудь и, наконец, по шею…». Трудно даже представить как жертвы этой казни кричали от боли.

Так же в Германии использовали для мучительной казни специальный большой футляр с лезвиями - «Нюрнбергскую деву». Одна из хроник повествует: «В тот день внутрь ее бросили фальшивомонетчика, затем двери захлопнули «очень медленно, так что очень острые шипы пронзили его руки и ноги в нескольких местах, его живот и грудь, мочевой пузырь и пах, и его глаза, и его плечи, и его колени, но не настолько, чтобы убить его; и он оставался внутри, жалобно крича и стеная еще два дня, после чего он умер».

Из-за жестокости казни власти порой проявляли снисхождение к обвиненным в фальшивомонетничестве. 28 июня 1564 года был приговорен к сожжению на костре мастер монетного дела из Арнштадта Пауль Пфайль. Однако тот так горячо убеждал всех своей невиновности, что курфюрст сжалился и помиловал осужденного, велев вместо казни заклеймить его и выслать из страны. Но Пфайль оказался из породы людей-максималистов. Он потребовал полного оправдания. Курфюсту это вызвало раздражение, и по его указанию Пфайлю отрубили голову.

Интересный способ наказания фальшивомонетчиков изобрели в средневековой Чехии. Там преступнику, уличенному в подделке денег, предлагали на выбор: подвергнуться четвертованию либо собственноручно запихнуть свою продукцию себе в задний проход. Для фальшивомонетчиков, не успевших отчеканить слишком много талеров, второй вариант выглядел более приемлемым, а для тех, кто нашлепал изрядное количество подделок, обе экзекуции были сродни смертной казни.

Казнями фальшивомонетчиков отметилась даже такая сравнительно молодая страна как США. Однако в Америке, где по преданию главного Бога зовут «Бизнес», сочувственно относились к ним, полагая, что изготовление поддельных денег – это тоже бизнес. Возможно поэтому в США фальшивомонетчиков наказывали мягче, чем в Европе. Их преимущественно приговаривали к наказаниям в виде: отсечения ушей, клеймения на обеих щеках буквы «R» («Rascal» - негодяй, мошенник), порки плетью или выставлению на всеобщее обозрение у позорного столба. Вешали фальшивомонетчиков только в исключительных случаях. Таким исключительным случаем стала в XVIII веке история Оуэна Салливана, гравера и печатника, изготовившего за 10 лет подпольным образом фальшивых бумажных денег на огромную по тем временам сумму – 240 тысяч фунтов стерлингов.

Салливан был настоящим «королем фальшивомонетчиков», сколотившим огромную преступную сеть, в которую входило около 500 человек, действовавших по всей колонии вплоть до Северной Каролины.

Впервые Салливан попал в поле зрения правоохранительных органов в 1747 году в Луисбурге, где его арестовали за распространение фальшивых денег. Но на первый раз Оуэну удалось выкрутиться. От греха подальше он перебрался в Бостон, где его не знали. Но впрочем, вскоре узнали, благодаря болтливости его жены. По-пьянке она разболтала, что ее муженек печатает деньги. В августе 1749 года стражи порядка обнаружили дома у Салливана клише, а в кармане его камзола 30 фальшивых ассигнаций.

На сей раз Оуэну избежать тюрьмы не удалось. Но он не терял надежды выйти из нее поскорее. И даже договорился с жителем Бостона Джоном Файрсервис, что тот поспособствует ему в этом. В качестве аванса за хлопоты Салливан отдал ему клише 40-шиллинговой ассигнации провинции Нью-Гэмпшир. Однако Файрсервису так понравилось печатать на нем деньги, что он забыл о томящемся в застенках Оуэне. Вспомнил лишь, когда сам оказался в тюрьме по обвинению в фальшивомонетничестве.

Между тем суд приговорил Салливана к двум часам стояния у позорного столба и 20 ударам плетью. Тот вынес эту экзекуцию, а потом переехал в Провиденс, где принялся за старое, изготовив клише бумажной ассигнации провинции Род-Айленд. Чтобы минимизировать риск попасть снова в руки правосудия, для сбыта фальшивок он нанимал помощников.

Но один из помощников по имени Николас Стефан оказался ненадежным. В августе 1750 года он и сам попался, да еще вдобавок «сдал» Салливана. Суд приговорил их обоих к клеймению, отрезанию ушей и заключению в тюрьму на длительный срок. Однако Оуэн не только остался цел и невредим, но еще и поквитался с «предателем».

Когда их привели на площадь для публичного наказания в сопровождении стражника, Салливан неожиданно выхватил у него саблю и, угрожая ею, потребовал, чтобы палач отрезал Стефану уши и заклеймил ему обе щеки. Публике такое требование преступника понравилось, и она встретила его гулом одобрения. Однако после приведения в исполнение телесного наказания подельнику, Салливан не стал дожидаться экзекуции над собой и попросту сбежал.

После этого он обосновался в провинции Нью-Йорк, где продолжил начатое дело. Сколотив группу из 30 человек, он начал распространять свои фальшивые деньги в Новой Англии и южных провинциях страны. За поимку Салливана назначили награду в 400 фунтов стерлингов. Заполучить ее решил детектив Элифалет Бичер, пообещавший губернатору Нью-Йорка доставить «короля фальшивомонетчиков» живым или мертвым.

Бичер начал отрабатывать связи Салливана и вскоре арестовал некоторых из его помощников. Однако вставлять палки в колеса честному детективу начал коррумпированный мировой судья графства Датчес. Он освободил всех задержанных фальшивомонетчиков, а самого Бичера оштрафовал за незаконный арест.

Однако для Бичера поимка Салливана уже стала делом принципа. И он его поймал. Один из задержанных фальшивомонетчиков сдал своего «короля» и показал его подземное «логово» в гуще лесов северной части провинции Новая Англия. Детектив Элифалет Бичер сдвинул в сторону пень и увидел вход в подземелье. Но, увы, Салливана там не оказалось. Однако преследователи решили, что далеко уйти он не мог, и начали прочесывать окрестности.

12 марта 1756 года Бичеру и сопровождавшим его полицейским улыбнулась удача. В тот день они проводили обыск в доме, где по информации жил один из подельников Салливана. Под кроватью, на которой лежала больная женщина, внимание Бичера привлек комочек свежей грязи. Кровать сдвинули в сторону и обнаружили под ней лаз, ведущий в подвал. А в нем - Оуэна Салливана собственной персоной. «Король фальшивомонетчиков» и на этот раз не собирался легко сдаваться и попытался откупиться от Бичера огромной пачкой денег. Но тот не принял взятки и доставил задержанного в Нью-Йорк.

На сей раз суд не стал церемониться с фальшивомонетчиком и приговорил его к смертной казни через повешение. Однако у Салливана на свободе осталась куча сообщников, среди которых было немало отчаянных парней, готовых на все.

Со свершением правосудия возникли проблемы. Сначала казнь была назначена на 7 мая 1756 года. Но не состоялась по причине неявки палача. Тот попросту сбежал, то ли запуганный, то ли подкупленный сообщниками Салливана. А на следующий день казнить не только оказалось некому, но и не на чем. Ночью кто-то подпилил стоявшую на площади виселицу. Казнь перенесли на понедельник 10 мая. Но в этот день утром у здания тюрьмы собралась большая толпа, выражавшая неудовольствие от предстоящей казни преступника. Используя поддержку толпы, Салливан пообещал в случае помилования встать на честный путь. Однако власть в те времена была решительной и суровой. Народное недовольство ее не смутило. Приговор Салливану был приведен в исполнение.

Однако оставалась вероятность, что со смертью «короля фальшивомонетчиков» дело его не умрет. И в этой связи 9 июля 1756 года Ассамблея города Нью-Йорка приняла закон, согласно которому каждый, кто попытается пустить в ход клише Салливана, будет приговорен к смерти. Закон помог.

На Руси монеты вошли в оборот довольно поздно по сравнению с европейскими странами, поэтому и борьбы с фальшивомонетничеством началась лишь в XV веке.

Первым выявленным русским фальшивомонетчиком называют новгородского литейщика и весовщика Федора Жеребца, изобличенного в 1447 году. В ходе следствия Федора подвергли любопытной проверке на русском детекторе лжи. Его напоили до пьяна, язык у Жеребца развязался, и он назвал имена 18-ти своих сообщников, среди которых были и дьяки и воеводы. Всех их утопили в реке Волхов, а имущество казненных возмущенные горожане беззастенчиво разграбили у них в домах.

В правление великого князя Василия Ивановича к фальшивомонетчикам стали применять специальные казни, почерпнутые в иностранных обычаях. Русским фальшивомонетчикам стали заливать горло расплавленным оловом – «их же воровскими деньгами». А их пособникам отрубать правую руку.

В 1637 году царь Михаил Федорович своим указом объявил: «Которые денежные мастеры учнут делати медныя или оловянныя или укладныя денги, или в денежное дело, в серебро учнут прибавляти медь или олово или свинец и тем государевой казне учнут чинить убыль: и тех должных мастеров за такое дело казнити смертною залити горло. А будет золотых и серебрянных дел мастеры возмут у кого золотое и серебрянное дело, и учнут в золото и серебро мешати медь же и олово и свинец и по сыску за то бить кнутом».

Проще говоря, главным виновникам царь повелевал предавать смертной казни – заливать им горло расплавленным оловом, а пособников предавать торговой казни – сечь кнутом на площади.

Любопытно, что Михаил Федорович определил наказание и за недоносительство на фальшивомонетчиков. Те, кто ведал, про подпольное изготовление денег, но не сообщил властям, должны были подвергнуться той же казни, что и фальшивомонетчики.

Пик российского фальшивомонетничества пришелся на время правления царя Алексея Михайловича. В 1655 году он дозволил вместо серебряных монет пустить в обращение медные, и это нанесло мощный удар по всей денежной системе государства. Замена драгоценного металла на неблагородный привела к тому, что деньги стали чеканить все кому не лень: вельможи, ремесленники, крестьяне, даже обычные нищие. Государство ответило на наступление фальшивомонетчиков жесткими репрессиями. Подьячий Посольского приказа Григорий Котошихин писал, что за время хождения медных монет в Московском государстве – в период с 1654 по 1663 год было казнено за фальшивомонетничество 7 тысяч человек, а еще 15 тысяч подверглись отсечению рук и ног, были биты кнутом. Надо сказать, что в то время, в отличие от нынешнего, исправно работала дополнительная мера наказания – конфискация. Имущество осужденных было конфисковано в пользу царской казны, а сами они высланы в «дальние города».

Лили олово в глотку фальшивомонетчикам даже в правление царя-реформатора Петра I. Он реформировал в стране почти все, но наказание и вид казни для «денежных воров» оставил прежними. В Воинском уставе 1716 года говорилось:

«Казнить смертию всех, кто будет бить или делать лживую монету». Правда, Петр I некоторые нюансы все же поправил. Если «напившись» раскаленного олова, преступник не умирал сразу, дозволялось рубить ему голову.

Екатерина I внесла еще одно небольшое дополнение. Тем, кто повинился или раскаялся в изготовлении фальшивых денег, сохраняли жизнь, но навечно их ссылали в дальние города Сибири.

Юридически это положение закрепила Екатерина II в своем Наказе от 1767 года. Одними из первых фальшивомонетчиков, осужденных за подделку бумажных денег, введенных Екатериной Великой, стали капитан Фрейденберг и барон Гумперхт. Их высекли, выжгли на руках первые буквы от слов: «вор» и сочинитель фальшивых ассигнаций» потом отправили на вечную каторгу в Нерчинск.

С 1672 года смертную казнь фальшивомонетчикам стали заменять отсечением им обеих ног и левой руки.

Александр I отменил смертную казнь за все преступления, в том числе и за фальшивомонетничество. Но Николай I ее снова ввел. Теперь организаторов подпольного денежного производства следовало вешать. Однако во второй половине XIX века государство вновь явило акт гуманности по отношению к фальшивомонетчикам. Вешать их стало нельзя, а следовало отправлять на каторгу, максимальный срок на которой не должен был превышать 10 лет неволи.

Советская Власть сразу постаралась дать понять фальшивомонетчикам, что им нет места в светлом будущем. А потому ставила их к стенке. По официальным данным за первые девять месяцев 1919 года в Москве были расстреляны 29 фальшивомонетчиков и еще 6 в Петрограде. По неофициальным же данным число казненных «блинопеков» было существенно большим.

Смертная казнь за фальшивомонетничество фигурировала еще в статье 87 Уголовного кодекса РСФСР 1960 года, который фактически утратил свою силу совсем недавно - в 1994 году. Правда, начиная с 60-х годов что-то не слышно было, чтобы по ней расстреливали.

Однако поначалу за фальшивомонетничество смертные приговоры все же выносились. Свидетельство тому воспоминания известного ученого и правозащитника Андрея Сахарова, который писал:

«Я прочитал в газете «Неделя» статью некоего следователя о раскрытии им преступлений... Некий старик в маленьком городке изготовил в домашних условиях, в сарае, несколько фальшивых монет и зарыл их у себя во дворе. Кажется, на одну из монет он купил себе молока. По-видимому, он делал таинственные намеки о кладе своим приятелям, но полностью скрыл от жены. Кто-то из приятелей рассказал еще кому-то; в результате у старика сделали обыск, нашли в огороде фальшивые рубли, завернутые в носовой платок. Старика арестовали, был показательный суд, и как пишет следователь - по многочисленным требованиям трудящихся, как особо опасного преступника, его приговорили к расстрелу. Мне показалось, что наказание совершенно не соответствует тяжести преступления, которого в сущности-то и не было. Сам старик, верней всего - душевнобольной. Я написал об этом письмо в редакцию «Недели», подписал всеми своими титулами и просил переслать мои письма в прокуратуру. Дело это было типичным для советской юстиции в том смысле, что очень суровый приговор был вынесен по только что принятому закону».

В настоящее время смертная казнь за фальшивомонетничество в Европе сохранилась только в Албании.