Кинопродюсер Марк РУДИНШТЕЙН: «Когда мы играли с Зюгановым в бильярд, я всегда ставил на кон «Кинотавр», а он — золото партии»
ДМИТРИЙ ГОРДОН. «БУЛЬВАР ГОРДОНА» 17 МАЯ, 2012 00:00
Ровно два года назад отошедший от дел и пребывающий в тени Марк Григорьевич взорвал общественность публикацией отрывков из своих мемуаров «Убить звезду», где показал нравы отечественной богемы, после чего последовали его же откровения под названием «Бандитский «Кинотавр»
Увы, ни в ГИТИСе, ни в театральном училище имени Щукина доучиться ему не удалось, причем отчислили будущего продюсера с четвертого курса «Щуки» не за отсутствие таланта, а за наличие родни, эмигрировавшей в Израиль. Служба администратором в цирке, затем директором концертных программ Росконцерта, где работали ансамбли «Машина времени», «Пламя» и Лайма Вайкуле, закончилась еще плачевнее — шестилетним сроком с конфискацией имущества «за хищение социалистической собственности». Слава Богу, 11 месяцев спустя Рудинштейн был полностью оправдан и выпущен на свободу, а вскоре этот неисправимый оптимист сумел все-таки дотянуться до самых звезд. Спродюсировал добрый десяток фильмов, придумал и организовал несколько фестивалей, самым заметным из которых стал «Кинотавр», но если на поверхности были премия «Овация», Золотая медаль ЮНЕСКО имени Федерико Феллини «За вклад в развитие национального кино» и звание заслуженного работника культуры России, то с изнанки — проблемы, разрешать которые приходилось зачастую на грани фола, и наплевательское отношение к любимому детищу ближайших соратников. В том числе и со стороны Олега Янковского, который ежемесячно получал три тысячи долларов только за то, что был «лицом «Кинотавра», а всего за 12 с половиной лет заработал, по словам Марка Григорьевича, два с половиной миллиона «зеленых» (10 процентов всех выделяемых на фестиваль денег)....Тяжела и неказиста жизнь честного мемуариста - это в полной мере прочувствовали на себе Марина Влади, Татьяна Егорова, Андрон Кончаловский, Иосиф Кобзон. Небожителям не всегда нравится свое отражение, которое они видят в чужих воспоминаниях, и велико искушение просто разбить зеркало: понимая это, публиковать написанную книгу Рудинштейн не собирался, но ружье, которое в первом акте висит на сцене, ближе к финалу, как известно, обязано выстрелить. |
| Марик Рудинштейн родился в Одессе, трудовую деятельность начал в 15 лет в Николаеве |
Дочь Марка Григорьевича Наталья несколько лет работала в рекламной фирме, принадлежавшей Игорю Янковскому - племяннику покойного актера. В разгар кризиса тот уволил ее, чтобы освободить место для своего непутевого сына, а когда Наталья основала собственное дело, сманив нескольких бывших сотрудников, стал звонить ей и угрожать: «Поосторожнее ходите по улицам!». Узнав об этом, Рудинштейн пришел в бешенство и дал журналу «Караван историй» добро на публикацию выжимки из своего романа. И все же нет худа без добра. Да, сел за перо он после того, как потерпел самое большое фиаско в жизни: сорвался его последний проект - международный фестиваль в Санкт-Петербурге, да, им двигала обида на многих актеров, которые, осознав, что Марк Григорьевич больше не сможет обеспечивать им на халяву приятное времяпрепровождение на берегу моря, просто вычеркнули его из памяти, зато лишний раз мы вспомнили, что Одесса, откуда он родом, подарила нам множество прекрасных писателей. Не знаю, поставят ли моему собеседнику благодарные земляки памятник из бронзы, как классикам-одесситам, но место в мемуарной литературе Марк Рудинштейн, похоже, себе уже застолбил.
«С 1987 ГОДА, КОГДА ИЗ ТЮРЬМЫ ВЫШЕЛ, Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ СЧАСТЛИВЫМ - У МЕНЯ ПЕРЕСТАЛИ ПОТЕТЬ РУКИ И УШЛО ЧУВСТВО СТРАХА»
- Марк Григорьевич, очень рад снова вас видеть, потому что искренне уважаю. Мы, помню, замечательно побеседовали однажды, а теперь есть новый повод...
- Сколько же времени с тех пор прошло?
- Лет шесть, наверное, но с умным человеком всегда есть повод...
- ...выпить...
 |
| Солдат срочной службы Марк Рудинштейн |
- ...и выпить в том числе. Итак, готовятся к выходу в свет ваши скандальные мемуары, отрывки из которых я уже прочитал. Обычно люди, приближенные к звездам, крайне неохотно пишут воспоминания, а если и берутся за это неблагодарное дело, не оставляют в них практически ничего из того, что было в реальности, - вы же, бесстрашно обнажив подноготную российской кинобогемы, со всей пролетарской беспощадностью прошлись по тем кумирам и любимцам миллионов, с которыми близко общались во время своей нелегкой работы на благо российского кинематографа. Трудно было на это решиться?
- Во-первых, в тот момент я находился в довольно серьезной зоне риска (я и сейчас-то в ней остаюсь) и был на грани смерти, а когда у человека появляются такие жесткие ограничители, волей-неволей у него возникает желание рассказать о своей жизни, особенно если что-то он в ней сделал. В чем особая сложность ситуации, в которой я очутился? Я сам оказался продуктом того, против чего внутренне всегда бунтовал, поэтому сказать, что шумиха вокруг моих мемуаров доставляет мне радость, я не могу. Более того, из счастливого человека она сделала меня несчастливым, а помнишь, еще при первой встрече с тобой я говорил, что с 1987 года...
- ...когда из тюрьмы вышли...
- ...да, чувствую себя счастливым - у меня перестали потеть руки и ушло чувство страха...
Ты знаешь: после «Кинотавра» под моим руководством должен был состояться крупнейший международный кинофестиваль «Санкт-Петербург» на Дворцовой площади. Туда я вложил все, что у меня оставалось, все свое состояние (хотя оно не таким уж было большим), потому что считал: это моя лебединая песня, и когда уже все ждали праздника: был готов город, в Каннах прошла презентация и президент Каннского фестиваля побывал в гостях на Питере! - опять моему старому «другу»...
- ...Никите Сергеевичу, но не Хрущеву...
- Да, Михалкову удалось все это перечеркнуть. Ситуация была для меня не просто тяжелой - трагической: в тот момент, когда стало ясно, что фестиваль в Санкт-Петербурге не состоится, что два года жизни ушли насмарку и реанимировать это мое детище никто не в силах, я и свалился в больницу, причем совершенно случайно обнаружив, что на два часа потерял зрение.
 |
| С Александром Абдуловым и Верой Глаголевой. «Абдулов столько был должен, что в голове не укладывается — вот это безбожие и привело к трагедии, при том что актером он был талантливейшим» Фото «ИТАР-ТАСС» |
- Вообще, что ли, ослепли?
- Да, хорошо хоть, не на оба глаза. Сел в машину, взял газету и почувствовал дискомфорт, а когда закрыл левый глаз, оказалось, что правым ничего не вижу. Я позвонил Ирэн Федоровой, она сказала: «Немедленно ко мне!»... Сначала они разбомбили мне глаз, а потом начали выяснять, что же случилось, - вот тогда я впервые услышал слово «диабет». Сахар у меня был на уровне 19 (при норме около пяти. -Д. Г.) - настоящий диабетический удар, с этого момента и началась борьба за жизнь. Сначала я просто не понимал, что со своей болячкой делать, поэтому лег, как мне посоветовали, в 52-ю больницу к врачу Алине Андреевне и где-то полгода у нее провалялся...
- Все это на нервной почве произошло?
- Естественно. Это был шок, нокаут, состояние проигравшего, но даже тут я себе говорю, что, видимо, постарел. Думаю, если бы мне было лет 40, я бы этот удар выдержал, выкрутился бы, что-то придумал, а в 60 он выбил меня из седла. Я еще три дня барахтался, пытаясь что-то спасти, а потом понял: это конец, и ощущение безнадежности в такое состояние меня привело, когда врачи говорили: «Мы сейчас ничего вам не гарантируем и пока отпустить не можем - надо бы полежать». Вот тогда-то и родилось то, что появится в моей книге, причем написано это было, - сейчас же никому ничего не объяснишь! - когда все были живы.
- Простите за прямоту, но некоторые выдающиеся деятели искуcств мне говорили: «Ну как же ты можешь руку ему подавать? - он, мерзавец, такие гадости о любимых артистах на всеобщее обозрение вынес». Я отвечал: «А если он написал правду? - в конце концов, этот человек имеет право говорить начистоту, как любой, кто чего-то добился». - «Да, но книга выходит, - и это был единственный довод, - а их-то (имелись в виду Янковский и Абдулов. - Д. Г.) уже нет»...
- Это и вправду самый больной момент, но пойми: я не в силах влиять на то, что печатается в целях рекламы.
 |
| «Кажется, в моменте с Янковским я чуть-чуть заступил за край, за что извиняюсь публично и перед женой Олега, и перед невесткой, и перед... даже ним» |
Вообще-то, практически вся книга о живых - и Янковский, и Абдулов, когда все это писалось, были еще живы, и только теперь ситуация стала, как я говорю, пограничной, потому что они мне не могут ответить.
Конечно, для меня это будет оставаться серьезным укором и предметом размышлений вплоть до того момента, пока не выйдет книга, ведь сегодня, когда люди ее не читали, очень трудно объяснить им, что смысл там не сводится к обличению всех и вся. Просто те, кому это выгодно (я, может, потом и фамилии назову), кто делает себе на этом пиар, обвинили меня, что я якобы всех в негативном свете представил - именно от этого исходного посыла и отталкивается сегодня дискуссия.
Повторяю: в книге будут десятки людей, которых люблю и о которых написал с юмором, - там, например, есть небольшой эпизодик о Тане Догилевой.
- О ее пьянстве?
- Да, причем, прочитав его, сама она весело, от души смеялась и говорила: «Наконец-то ты меня вспомнил» - так реагируют люди нормальные... Понимаешь, негатив, который там есть, касается пяти-шести, максимум 10 человек, большинство из которых административные работники - не актеров и не талантливых художников, среди которых я прожил счастливую жизнь.
«С ОДНОЙ СТОРОНЫ, АБДУЛОВ - ПРЕКРАСНЫЙ АКТЕР, А С ДРУГОЙ - НА НЕМ СТОЛЬКО ВИСЕЛО ОБМАНОВ, ОН СТОЛЬКИХ ЛЮДЕЙ СДЕЛАЛ НЕСЧАСТНЫМИ...»
- Кстати, а почему, собственно, даже талантливый человек не может быть одновременно отрицательным персонажем?
- В том-то и дело, что может. Опять же, когда я начал сейчас задавать себе этот вопрос и отвечать на него, перекопал... нет, пересмотрел много прессы, литературы. Скажи, а разве Высоцкого стали меньше любить из-за того, что Марина Влади рассказала о нем правду...
- ...в книге «Владимир, или Прерванный полет»...
 |
| «Практически вся книга о живых — и Янковский, и Абдулов, когда все это писалось, были еще живы, и только теперь ситуация стала пограничной, потому что они мне не могут ответить» |
- Наоборот, он стал еще значительнее, ближе и понятнее. Я вот сейчас прочитал гениальную книгу Аксенова «Таинственная страсть» - может, некоторые читатели тоже смогли ее оценить...
- Прекрасная вещь, но, увы, злая...
- Ты, видимо, читал только первое, то есть неполное издание, а наследники, получив права, решили опубликовать эту вещь полностью, и сейчас в издательстве, где выходит моя книга, появился двухтомник, который мне подарили. Дима, то, что там написано...
- ...страшно?
- Не в том дело. Во-первых, это большая литература - Аксенов прежде всего великий писатель, и я, кстати, заранее предупреждаю, что никаких параллелей не провожу...
- Он, между прочим, тоже писал об умерших...
- И об умерших, и о живущих сегодня - так интересно все переплелось. Вот прочитал, и мне стали понятнее и ближе эпоха, в которой я жил, и те люди-боги: Евтушенки, Ахмадулины, Мессереры. Ну что же, задаю себе вопрос, такого написал я, почему это столь нервную вызывает реакцию? Хотя, как я уже отмечал, есть ситуации пограничные, связанные с Абдуловым и Янковским, но если ты смотришь российское телевидение, видишь страдания родных Абдулова, слезы его матери.
- Я в «Караване историй» читал об этом кошмаре ее интервью...
- Приходит к 90-летней старушке морда какая-то здоровая, за спиной двое амбалов-охранников или просто убийц, рядом с ними последняя жена Абдулова, и они дают три дня...
- ...маме с братом Александра Робертом и его женой...
 |
| Владимиру Машкову (в мемуарах — Влад Масков) от Марка Григорьевича досталось меньше других |
- ...на то, чтобы освободить дачу, квартиру - все, что принадлежит теперь безутешной вдове. Мама сидит и плачет: «Если бы Сашенька был жив, этого бы не произошло».
Знаешь, уход из жизни талантливой личности, - всегда трагедия, но это тот самый случай, когда - так про Высоцкого говорили! - человек умер вовремя. С одной стороны, Абдулов - прекрасный актер, а с другой - на нем столько висело обманов, он стольких людей сделал несчастными...
Недавно вот по телевидению прошла передача об Ирине Алферовой, но как она ни мучилась, как ни пыталась придать истории их отношений с Абдуловым романтический блеск, в результате неприглядная правда выплыла. Она призналась: «Да, он приводил... домой, и я вынуждена была всех их кормить, да, он творил что хотел».
- Она ведь до конца жизни его любила, по-моему?
- Нет, и я приведу еще одно свидетельство: хочешь - вырежи, а хочешь - оставь. Когда-то мы были вместе на гастролях в Нижнем Новгороде, и она рассказывала мне о своей жизни. Это было уже в тот момент, когда у нее, слава Богу, появился мужчина - актер Сергей Мартынов, который по сей день рядом, и вот, гуляя по Нижегородскому Кремлю, она открылась мне, как была с Сашей несчастна и как счастлива сейчас, когда чувствует себя женщиной. История красивой любви Абдулова и Алферовой, описанная со всех сторон (кстати, параллельно шла и наезжала на нее история любви Абдулова и танцовщицы Татьяны Лейбель), была, к сожалению, большей частью пиаром.
Вот я и задумался: нужно об этом писать или нет? Должен ли я рассказать о том, что благотворительный фестиваль «Задворки», средства от которого направляли на реставрацию церкви возле «Ленкома», - миф? Миф!
- Там же, кажется, деньги пропали?
 |
| Одна из самых ярких звезд «Кинотавра» — Михаил Ефремов |
- Не пропали - их просто проиграли, и я три раза по 600 тысяч рублей отдавал, а миллион 800 в то время, когда доллар был один к трем, - довольно серьезная сумма. Знаешь, я не могу назвать себя бескорыстным, но это был поступок маленького Наполеона, мужчины с тщеславием, которому сказали: вот отреставрируем церковь - и твое имя, как и имена остальных, кто жертвовал, будет выбито где-то на плинтусе. Прямо говорю: да, мысль об этом меня согревала, и хотя я - человек неверующий, понимал: если и существует что-то, чему люди верят, и я могу этому помочь, то черт с ним, надо дать деньги. Представь теперь, что я почувствовал, когда узнал, что ни копейки из них никогда в реставрацию церкви вложено не было, потому что ее восстановили уже через 20 лет после «Задворок»!
«СЛОВА ВОЛЬТЕРА «О МЕРТВЫХ ЛИБО НИЧЕГО, ЛИБО ПРАВДУ» НЕМНОЖКО МЕНЯ УСПОКОИЛИ»
- Все казино съело?
- Да, все уходило туда - Абдулов столько был должен, что в голове не укладывается... Очень смешную легенду озвучили по этому поводу на передаче «Пусть говорят» у Малахова - там один из участников заявил, что Саша якобы сидел в казино, выигрывал деньги и тут же отдавал их на съемки картин, но выиграть он не мог по определению, потому что, сколько бы ни выигрывал, ставил все больше и больше. Вот это безбожие - хотя, повторяю, я атеист! - и привело к трагедии: все вокруг строилось на вранье, при том что актером он был талантливейшим.
После публикации отрывков из моей книги я мучился: где граница дозволенной правды? - у нас же есть популярная фраза в стране: «О мертвых либо хорошо, либо ничего». Я, вот не поверишь, впервые искал аргументы, чтобы ответить себе: правильно поступил или нет, и вдруг у Вольтера нашел: «О мертвых либо ничего, либо правду» - эти слова немножко меня успокоили.
Люди такие вещи должны знать: вот и вчера была передача «Пусть говорят» о Михаиле Козакове, который сделал несчастными четырех женщин - бывших жен. К той, что пришла в студию, Анне Ямпольской, он в конце жизни вернулся, но при этом в тайном дневнике написал, что ей абсолютно нельзя доверять, и она тщетно пытается понять, за что ее так? Гениальнейший вот актер, но плохой человек: ну что делать? - так часто бывает.
 |
| «После «Кинотавра» под моим руководством должен был состояться крупнейший международный кинофестиваль «Санкт-Петербург», но опять моему старому «другу» Михалкову удалось все это перечеркнуть» |
- Мало того, талант и благородство натуры сочетаются редко...
- Совершенно верно, причем он дневники оставил, чтобы их, я знаю, прочли. Ну как знаю? Просто, эмигрировав в Израиль, Козаков тут же написал книгу, где заявил: он уехал, когда в России наступило время Рудинштейнов, Ярмольников и Кобзонов. Потом, в трудное для себя время, Миша приехал обратно, героически сообщив, что бросил Израиль, и позвонил, извинялся. Когда, не дай Бог, какой-нибудь журналист, спустя много лет, вытаскивал эти строчки на свет, он в два часа ночи звонил и кричал: «Марк, поверь мне, я не имею к этому отношения - все оттуда идет!».
Человек сеял вокруг себя ложь, и этим отличался не только он, но и герои, о которых я рассказал, но, повторяю, из-за этого менее талантливыми они не стали, а вопрос, который меня мучает: что я могу о себе рассказать, чтобы не вторгаться в их жизнь?
- Вы просто сказали себе: если говорить правду, то всю, без купюр...
- Более того, 10 лет назад, когда меня просили за мемуары засесть, я отказался. Решил, что должен либо уйти из кинематографа и написать всю правду, либо вообще за это не браться. Я так и сделал: ушел из кинематографа и успел - считаю, что успел! - написать, потому что каждый день проживаю сегодня как последний, потому что очень боюсь своего, так сказать, пограничного состояния здоровья.
- Вы вспоминали несколько раз передачу «Пусть говорят», но я знаю, что Андрей Малахов снял и с вами программу, которую благополучно положили на полку. Ее уже не покажут?
- Нет, а произошло это даже для меня неожиданно. Когда к Андрею позвали, я сказал, что приду при любых обстоятельствах, кого бы они туда ни пригласили, но мои «обвинители», которые должны были тоже пожаловать в студию, не явились. Опять же что значит «должны были»?.. Многих из них я понимаю: эти люди имели право сказать, что не хотят разговаривать со мной в той ситуации, в которой эти отрывки вышли, а издательство, на самом деле (в рекламных, естественно, целях), вырвало из контекста самые больные, острые куски, потому что, когда выйдет книга...
- ...там это просто растворится...
 |
| Анастасия Чухрай в проекте Екатерины Рождественской «Ассоциации». «Девочка она была хорошая и сейчас такая» |
- Я, Дима, написал о настроении человека, которому было хорошо в этом мире, плохо, но, 16 лет занимаясь «Кинотавром» и общаясь с колоссальным количеством людей, ради которых, собственно, все и делалось, он был счастлив. Когда уже сильно прижмут, я говорю: «Ну давайте, я вам начну перечислять, что жил ради Таривердиева, Горина, Гердта, Веры Глаголевой, Саши Збруева, даже, при всех нюансах, ради Славы Говорухина, Табакова...». По сей день я их обожаю, хотя допускаю, что им нынче тяжело со мной разговаривать.
- Когда-то мы с Василием Лановым обсуждали Михалкова-Кончаловского книгу, в которой Андрон Сергеевич поведал о своих отношениях с его женой Ириной Купченко...
- ...«Возвышающий обман» - я тоже как раз хотел ее вспомнить...
- Лановой очень напрягся и произнес: «Раньше после таких откровений люди становились руконеподаваемыми». Вам подают руку?
- Подают, и, должен сказать, у меня еще не было случая (даже с теми, кого я задел и кто, казалось бы, мог и обидеться), чтобы кто-то демонстративно отвернулся. Великое видится на расстоянии, и не в том дело, что я нечто великое написал, - просто время расставит все по местам и вылезут из всех щелей те, кто от наших сегодняшних героев пострадали.
Это, повторяю, нисколько гениальности Янковского не умаляет: я сам стоял с ним на площадке и, что бы ни происходило в моей жизни дальше, пока дышу, буду говорить об актере Янковском как о явлении высшей категории, но в реальной жизни он был совсем другим... Просто есть и такие таланты, которые сеют вокруг... я не хочу сказать духовную смерть, но запустение, разочарование. Обычные люди, которые с ними сталкиваются, поражаются иной раз их поведению...
«МЕНЯ УПРЕКАЮТ В ТОМ, ЧТО ИЗ ИЗБЫ ВЫНЕС СОР. «РЕБЯТА, - ОТВЕЧАЮ, - Я ПРИШЕЛ УБРАТЬ ВАШУ ИЗБУ, А НЕ В НЕЙ ЖИТЬ»
- ...в отличие от тех, кто знает артистов по-настоящему...
 |
| Гиганты мысли и отцы русской демократии Станислав Говорухин и Марк Рудинштейн за шахматами Фото Fotobank.ua |
- Да, но их же небольшая горстка - таких, кто бьют в ресторане морды, а требуют, чтобы журналисты писали, будто они читают стихи. И тут разыгрывается мизансцена из спектакля «Граф Монте-Кристо» (в мюзикле Московского театра оперетты у журналиста Бошана почти бессловесная роль распорядителя карнавала. В красном, с рожками и подобием хвоста, он похож на дьявола, главного инициатора интриг и сплетен. - Д. Г.): понимаешь? - они же требуют неприкасаемости. Не случайно же тех, кто сам о каких-то своих «подвигах» не говорит, практически в желтой прессе не видно.
Бывает, конечно, что кто-то их задевает - я, например. Знаешь, поначалу они все рыскали, выискивали что-то в моей жизни, кроме того, что я рассказал о себе сам, но ничего не нашли. Никто из моих недоброжелателей не обвиняет меня, что возвел на кого-то напраслину, - упрекают лишь в том, что из избы вынес сор. «Ребята, - отвечаю, - я пришел убрать вашу избу, а не в ней жить. Я никогда не утверждал, что хочу быть меценатом, никогда не ходил к вам в гости, не дружил семьями и всегда повторял, что мы делаем какое-то дело, чтобы в стране, в которой живем, не сойти с ума»...
- На телевидении после этого вы персоной нон грата не стали?
- Наоборот, за время, что веду на «НТВ-Мир» программу «Золотая пыль», через меня прошли около 200 человек, а после публикации в «Караване историй» около 60 гостей, причем все персоны довольно известные. Каждый раз, когда я их приглашаю, жду какого-то выпада, но нет, хотя некоторые говорят: «Несмотря ни на что, мы пришли» (смеется).
Я же сделал передачу, где присутствовал как обвиняемый: вели ее журналист Женя Додолев и его жена, киновед, последняя любовь Виктора Цоя Наташа Разлогова, и мы рассуждали о том, почему о мертвых нельзя говорить плохо - только хорошее? Ну так давайте о Чикатило скажем, что он был прекрасным семьянином, а почему бы не рассказать о Гитлере - как нежно он относился к Еве Браун, не перечислить еще множество его положительных качеств и черт?..
 |
| Дмитрий Гордон: «Марк Григорьевич, очень рад снова вас видеть» Фото Александра ЛАЗАРЕНКО |
Я при этом спрашиваю себя: где сплоховал, ошибся? Кажется, в моменте с Янковским чуть-чуть заступил за край, за что извиняюсь публично и перед женой Олега, и перед невесткой, и перед... даже ним. Есть в моей книге один эпизод, который... - вот теперь, когда рассуждаю спокойно, я бы его исправил.
- Про сына?
- Даже не этот - про интервью, когда одна журналистка вошла к нему в номер и ее пришлось оттуда спасать, потому что он ее...
- В качестве компенсации за моральный ущерб вы ей, если не ошибаюсь, интервью с какой-то мировой знаменитостью пообещали...
- (Вздыхает). Ой, Господи!..
Из публикации в журнале «Караван историй».
«- А ты чего хочешь? - устало спросил я подсевшую ко мне молоденькую журналистку.
- Интервью с Народным, - бодро ответила она.
Я глазами нашел Алика - он был уже сильно пьян.
- Запишись у моей помощницы Нели, - посоветовал я, но девушка оказалась напористой.
- А может, вы меня представите? А то знаю я эту пресс-службу: выделят полчаса и все.
Тот факт, что я вижу ее впервые в жизни, журналистку нисколько не смущал.
- Сейчас не лучшее время для интервью, поверь мне.
Она фыркнула и удалилась, покачивая бедрами.
«Да мы только начали! - послышался зычный вопль Докилевой. - Михин, ну ты чего? Дай отдохнуть!». - Да, б... чего пристал к человеку?» - вступился Перфемов.
Я вскочил, махнул охране, и через полминуты все было кончено: Яна удалилась в номер в сопровождении мужа, а Митю, по традиции, скрутили охранники. Он изрыгал проклятия, но я знал, что завтра, протрезвев, будет извиняться - он всегда извиняется. Только его вывели, за спиной у меня раздался звон бьющейся посуды. Басыров, возмущенный тем, что его лишили компании, начал прыгать со стола на стол и орать дурным голосом: «Я Человек-Паук!».
Из лифта навстречу мне бросилась Неля:
- Марк, катастрофа! У Докилевой фингал на роже, она не может вести открытие!
- Какой фингал, я ее только что видел, она с мужем ушла.
- Ну, вот Моисей ей и поставил - что делать-то?
В офисе на первом этаже никого не было, и мы с Нелей принялись изучать мою записную книжку.
- Мира Розанчикова?
- Она запила, второй день из номера не выходит.
Неужели так и не сможет завязать? Жаль... Мы познакомились, когда я финансировал фильм Даниила Меткиева «Снобы». Розанчикова там снималась - все знали, что они тогда жили с Даней вместе.
Меткиев очень тяжелый человек - съемочная группа нередко становилась свидетелем его разборок с Мирой, доходивших до рукоприкладства, а все из-за ее любви выпить.
В этот момент дверь в офис распахнулась и на пороге появилась давешняя журналистка - вся какая-то растерзанная. Я бросился к девушке и, схватив ее за плечи, заорал:
- Ты видела, кто на тебя напал?! Кто это был?!
- Еще бы не видеть! - девушка была зла, но не испугана. - Народный ваш! Я попросила интервью, он сказал - без проблем, надо только найти тихое место, и повел в номер, а там...
- Ты же видела, что он пьяный! - взорвался я. - Какого черта поперлась? Значит, так... Я дам тебе час на интервью с Депардье и еще час - с Сильвией Кристель, но об этой истории ты забудешь. Ведь ничего страшного не произошло?
Журналистка уже радостно улыбалась:
- Нет-нет, я убежала, а во сколько интервью будет?
- Встретимся завтра в 12 часов в офисе и все уладим».
- Знаете, я с большим интересом прочитал все опубликованные отрывки, но особенно меня впечатлило, как вы написали о кинопроцессе и бандитах. Скажите, всегда там, где снимали кино, рядом оказывались бандиты?
- Нет, конечно.
- А когда это началось?
- После 91-го года: это результат того лихого времени, когда общество жило без законов и без исполнительных механизмов (за что, собственно, и сидит Ходорковский), то есть законы-то писались, но исполнительный механизм каждый выбирал по своему усмотрению. Поэтому, когда в 91-м году открылись колоссальные возможности отмывать в кино деньги, естественно, разные сомнительные личности там появились, а ведь денег этих коммунистических скопилось немерено. Я тебя рассмешу: когда мы играли с Зюгановым в бильярд, я всегда ставил на кон «Кинотавр», а он - золото партии.
- Даже так?
- Да, и если я выигрывал, говорил: «Где золото партии? Финансируйте «Кинотавр». Зюганов разводил руками: «Ищем. Вот найдем, тогда...». Та же история с цветочным королем Таги-Заде: он использовал деньги азербайджанского коммунистического банка, чтобы закупать для проката в России американское дерьмо третьей категории - это было удобно делать через него, потому что он был легально богатым человеком в Москве, но я же знаю, что он ни копейки бы в кино не вложил, - его именем просто прикрывались. Через Таги-Заде пропустили сумасшедшие деньги - при том, что американцы отдавали это кино почти бесплатно - они в тот момент подсаживали нас на голливудскую иглу, а мы были последними из могикан, показывавшими кино российское. В тот момент я снял «Супермен», купил «Интердевочку» и еще очень много картин у Разумовского (основателя первой продюсерской студии «Фора». - Д. Г.) - мы крутили эти фильмы в 70 кинотеатрах, с которыми были заключены договора, и туда приходили качки с бычьими шеями, били морды директорам и выбрасывали нас вон.
«МЫ ЗНАЛИ ОДНО: ЕСЛИ ОТАРИК КВАНТРИШВИЛИ ПОЗВАЛ, НАДО ПРИЙТИ...»
- Вы считаете, это идеологическая диверсия была - подсадить нас на третьесортное американское кино?
- Диверсия, только не идеологическая, а просто неумных, негосударственных людей, а на третьесортное, потому что другое требовало денег. Страна большая, американцы хорошее кино бесплатно бы сюда не давали - это очень дорогое удовольствие, а вот то, что похуже, категории «В» им было не жалко. Ладно, я уже много раз говорил: с паршивой овцы хоть шерсти клок. Пусть будет американское кино, но французы, когда его показывают, 20 процентов выручки перечисляют на развитие своего кинематографа и, слава Богу, делают его вполне конкурентоспособным. Мы же отдали весь прокат и по сей день пальцем не пошевелили, чтобы его вернуть, иными словами, совершили самое страшное против отечественного кино преступление.
- Это правда, что вы собирались делать совместный проект с Отари Квантришвили, которого вскоре расстреляли у Краснопресненских бань?
- Да, было дело - эта симпатичная история происходила как раз в этом месте (указывает пальцем в пол), правда, тогда здесь другой был отель.
- «Интурист»...
- Вот именно. Он меня позвал к себе наверх, на 20-й этаж...
- Ну, Квантришвили был тогда царь и бог...
- Поверишь ли, я был от всего этого так далек... Мы знали одно: если позвал Отарик, надо прийти... (смеется).
- ...а то будет хуже...
- Да и к чему упрямиться? Он мне сказал: «Я хочу снять «Белую гвардию». Я радостно, как интеллигентный человек, уточнил: «По Булгакову?», на что Отарик ответил: «По какому Булгакову? - у меня свой сценарий, и я хочу тебе его предложить». - «Хорошо, - говорю. - А деньги?». - «Ты художник...» - у него было такое выражение: художниками он называл людей безденежных, которые, он знал, не воруют, не наживаются...
- А денег и впрямь не было?
- У меня? Нет, конечно.
- Тогда действительно художник...
- «Деньги, - обнадежил Отарик, - тебе принесут». Я успел посмотреть этот сценарий - правда, немножко.
- Хороший?
- Трудно сказать - это пока был синопсис, а все остальное следовало выписывать. Наверное, он нанял бы хороших клерков...
- ...художников...
- ...которые бы этот сценарий довели до ума, но, к сожалению, через два месяца произошло то, что произошло.
- Марк Григорьевич, «Кинотавр» спонсировали бандиты?
- Да.
- Всегда?
- Нет, конечно, - в первые годы, да и что значит спонсировали? Я приходил к ним - я же из Подольска...
- О-о-о, так вы тоже - один из «них»?
- Да (смеется), тот самый и есть - из-за этого некоторые не понимают, что никакой особенной связи у меня с ними нет.
- Разве можно, живя в Подольске, соответствующих не иметь связей?
- Вполне, хотя я был там директором парка, и они, естественно, ко мне приходили, но даже не с них все началось - не они деньги давали. Просто все банки в тот момент были бандитскими...
- Все?
- Практически. Боюсь утверждать, что и Центробанк России бандитским был, но чеченские авизо-то где прошли?
- На пять миллиардов долларов, по-моему...
- Да, так о чем говорить, поэтому, когда я встречался с каким-нибудь банкиром из нового поколения краснопиджачников, говорил ему: «Я затеваю замечательную историю в Сочи. Будет много актеров, звезд, ты можешь туда приехать...
- ...с ними потусоваться...
- ...только надо внести миллион рублей - ну что это для тебя за деньги?». Первый фестиваль обошелся в 750 тысяч рублей, и прямо скажу: поручиться за чистоту денег, которые эти люди давали, безусловно, я не могу. Как говорил Джон Рокфеллер: «Я могу отчитаться за каждый заработанный миллион, кроме первого» - то же самое и здесь: отчитаться за первые два фестиваля я не берусь.
«СМОТРИШЬ ТЕЛЕПЕРЕДАЧУ О «КУЩЕВСКОЙ» БАНДЕ И ВДРУГ ВИДИШЬ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ СТОЯЛИ У ТЕБЯ НА ФЕСТИВАЛЕ В ПЕРВЫХ РЯДАХ»
- «Спонсоры» спонсировали бескорыстно?
- Сначала - чтобы потусоваться, потом в кредит.
Из публикации в журнале «Караван историй».
«Когда «Кинотавр» прописался в Сочи, фестивалем, конечно, тут же заинтересовались местные бандиты, и я вынужден был выстраивать с ними добрые отношения, потому что понимал: честные деньги на «Кинотавр» пойдут не сразу. Пока появится интерес, пока все раскрутится, а пацаны готовы были платить просто за то, чтобы посидеть рядышком со звездами, подойти, по плечу похлопать...
К знаменитым актерам они относились с подчеркнутым уважением: знали, например, что Янковский не пьет ничего, кроме хорошего виски, и никогда не приставали к нему с предложением «накатить водочки за искусство». Братва из низшего эшелона к Олегу Ивановичу вообще не лезла, подходили только авторитеты. Он покорно общался, пытался быть вежливым, но брезгливости скрыть не мог и не раз просил: «Марк, избавь меня от этого».
Когда Янковский, весь в белом, выходил на пляж, к нему тут же подбегал «шестерка» местного авторитета Шпунта и говорил: «Хозяин приглашает вас выпить».
Отказывать коронованному вору в законе было просто опасно, и народный артист шел «выпивать». Шпунт соблюдал удивительную деликатность: «Олег Иванович, вы же виски любите. Эй ты, а ну сбегай, принеси!».
Я как мог старался оградить народного артиста от «опасных связей», и это, конечно, от пацанов не укрылось. Однажды сочинский авторитет подсел к Янковскому и укоризненно сказал: «Зря вы, Олег Иванович, ребятами пренебрегаете. Они могут быть хорошими друзьями, а могут и совсем наоборот».
До «наоборот» дело, слава Богу, не дошло».
- Познакомиться с актрисами поближе они были не прочь?
- Наверное, да, но я во время проведения фестиваля был очень занят и видел далеко не все. В книге, правда, немножко об этих историях рассказал - о заходе бандитов на «Кинотавр» и потом борьбе за их выживание оттуда, а решить этот вопрос мог только главный бандит.
- Был, значит, и главный?
- А как же! Фамилия известная - Хусаинов, кличка - Хусейн (его уже расстреляли): он жил в Сочи и держал город - это был второй мэр...
- ...теневой...
- Не знаю, оставишь ли это ты это в интервью, но однажды, сидя у него на даче (он хотел мне помочь найти деньги), я сказал: «Надо бы налоговые службы попросить какие-то взносы сделать». Хусейн сразу: «Это Починка, что ли? О, он же наш! Вот сейчас я ему...» (показывает, как набирает номер), и, понимаешь ты, разговаривал.
- Фантастика!
- Не фантастика, когда оборотную сторону знаешь... Я об этом уже написал и, когда пойму, что жить осталось один день, обязательно в книгу вставлю, а представь, что чувствуешь, когда смотришь телепередачу о «кущевской» банде (она подчинила кубанскую станицу и творила там беспредел. - Д. Г.) и вдруг видишь людей, которые стояли у тебя на фестивале в первых рядах, бывали и на банкетах. Это не мои были бандиты - они стояли за спиной у руководителей региона, власти, чего угодно. При той коррупции, которая сегодня в нашей стране процветает, им едва ли не все сходит с рук - не сомневаюсь, что уже через год об их зверствах забудут и они где-то объявятся, потому что, повторяю, я это все видел в течение 16 лет управления фестивалем и знаю людей, которые мне давали кредиты... У меня же были истории, когда вызывали на стрелку и говорили, что деньги возвращать надо.
- А что, не получалось?
- А как могло получиться, если в 94-м рубль обвалился, и все рухнуло? К июню, когда проходил фестиваль, курс доллара резко вырос, цены подскочили на все, а мы вовремя среагировать не успели и провести на достойном уровне «Кинотавр» не смогли - он был буквально убит «черным вторником». На следующий год приходилось кредиты брать, а давали их под 270 (только представь!) процентов...
- ...ой!..
- ...а еще часть надо было отдать тому, кто помог этот кредит взять, потом провести «Кинотавр» и вернуть все с процентами кредитору. Причем это были не просто мальчики - к примеру, руководитель крупнейшей нефтяной компании звонил: «Марк, пойдем пообедаем». Я приходил, и он говорил: «Надо возвращать деньги», а рядом сидел какой-то бычок и кушал.
- Молча?
- Естественно, а потом оторвался от тарелки и процедил: «Да, нехорошо». Знаешь, это момент самый страшный - не когда тебя прессингуют или кричат: «Убьем!», а когда кушают и тихо так говорят: «Нехорошо не отдавать. Надо вернуть».
- И возразить нечего - ведь действительно нехорошо...
- Единственно, я мог заметить: «Ребята, я же у вас лично ни копейки не взял. Вы оплатили гостиницу, пароход, билеты на самолет, затем приехали на фестиваль, отдохнули с женами. Вы же понимаете, что живых денег у меня нет, я должен сначала их заработать», а попробуй-ка это сделать в той катавасии, что была с 94-го по 96-й год - я все время должен был брать-отдавать, брать-отдавать.
Надо признать, что все-таки понимали: до критической точки, Бог миловал, не дошло, а потом меня постоянно спасало чутье. Например, когда фестивалю начал помогать Черномырдин - когда дал первый миллион долларов и подписал таможенные льготы, как церкви...
- Вот молодец!
- Подожди, не радуйся! Интуиция подсказывала: если я хоть дотронусь до этих денег, мне несдобровать, и действительно, сразу же прибежали все: кремлевские, солнцевские - я приходил на работу, в кабинет на Арбате, а возле него уже три вооруженных охранника стояли. «Вы от кого?» - спрашивал. Они: «Мы от Сени» или там «От Мони», - я уже забыл, кто кремлевскую возглавлял группировку (в народе их называли «Кремлевская водка»). «А что Моня?». - «Он сказал, что вас охранять надо». На следующий день стояли три автоматчика: «Мы от...» - ну, лидера солнцевских (не помню, как его звать-то). «И что он?». - «Велел вас охранять». Тут же появился интеллигентный человек, который заявил: «Я знаю, как весь этот механизм работает...
- ...и вам помогу»...
- Да, а поскольку мне все-таки хотелось получить для фестиваля хоть какие-то деньги, мы дали ему документы, после чего он исчез. Потом я узнал, что они 36 миллионов долларов пропустили, но, на мое счастье, все было сделано без меня - ни одной подписи нигде я не ставил. Только по телевизору услышал, как, стуча кулаком по столу, министр внутренних дел Куликов кричал: «Надо приостановить действие льгот для...» - и называл спортсменов и «Кинотавр». Я уже ждал, что не сегодня-завтра ко мне придут, и ребята-следователи таки пришли, но увидели, что...
- ...вы не при делах...
- ...что никогда я к этим деньгам не прикасался, а если бы прикоснулся, убили бы.
«БРАТКИ ВСТАЛИ И ВЫШЛИ, А ВЕЧЕРОМ ДИРЕКТОРА АБДУЛОВА ПОДРЕЗАЛИ»
- Это правда, что однажды бандиты от угроз перешли к делу и начали прямо на «Кинотавре» резать артистов?
- Если честно, история эта немножко выдуманная, хотя симпатичная.
- Тем не менее кого-то подрезали?
- (Пауза). Однажды Саша Абдулов сидел в ресторане «Иверия» на берегу, где в тот момент - это же надо! - пять группировок собрались покушать.
- Слетелись как мухи на мед...
- Они даже не были на фестивале - пришли откуда-то (ресторан ведь держал человек солидный, авторитет). Играл, как всегда, оркестр (это единственное в Сочи заведение, где музыканты работают днем), и каждый из гостей заказывал: сейчас прозвучит песня для пацанов из Тамбова, а теперь - для пацанов из Новосибирска... Саша Абдулов сидел с Коржаковым и с одним бандитом...
- ...ого!..
- ...да, и со своим директором, тоже крутым (вернее, который думал, что он крутой). Абдулов встал, подошел к микрофону и, как бы издеваясь над теми, кто культурно отдыхает, произнес: «А сейчас для ребят из РУБОПа прозвучит песня «Наша служба и опасна, и трудна». После этого братки встали (все, что на столах было, осталось!) и вышли, а вечером Сашиного директора подрезали.
- За шутку Абдулова?
- Именно, но в книге я вплел этот сюжет в историю, связанную с одним шантажистом. Зная о моем знакомстве с неким авторитетом, который давал на фестиваль деньги, он решил подзаработать, пока тот на минуточку выехал из страны. Позвонил, короче, и сказал: мой кредитор передал, чтобы я немедленно вернул деньги - ему. Это реальный человек по фамилии Гапеев - теперь ее уже можно назвать, потому что, как ни странно, два месяца спустя его убили на автобусной остановке где-то в пригороде Москвы. Почему, не знаю...
- И впрямь очень странно...
- Как бы там ни было, он (а это такой светский был лев) приехал на фестиваль и устроил мне свистопляску с телефонными звонками, угрозами.
Из публикации в журнале «Караван историй».
«На ужин Влад Масков явился минута в минуту - видно, Голливуд приучил к пунктуальности. Мы заняли столик в углу, сделали заказ.
- Марк, что случилось? - спросил Влад, наполняя мой бокал. - В тусовке ходят нехорошие слухи.
- Какие же?
- Говорят, это твой последний «Кинотавр», - неужели все так плохо?
- Честно говоря, Влад, хуже некуда - с деньгами большие проблемы.
- У тебя? - поразился Масков. - Да брось, не может быть.
- Ну вот, и ты туда же. Тут многие думают, что я наворовал где-то миллиарды и пришел кормить и развлекать артистов, чтобы потешить свое самолюбие, но я тебе сейчас страшную вещь скажу, Влад. Видишь этот зал? Видишь, сколько тут народу? Все сегодня признавались мне в любви, и все врали - для каждого из них я только дойная корова. Они все приезжают сюда на халяву с женами, любовницами, детьми, друзьями, собаками, едят три раза в день, смотрят кино, купаются, и никто не задумывается, где и какими путями я добываю средства на самый серьезный кинофестиваль в стране.
- Ну, не все тут на халяву, - заметил Масков и указал на четыре больших стола, за которыми пировала бритоголовая публика.
Я усмехнулся. За столами одновременно гуляли солнцевские, казанские, подольские и тамбовские «конкретные пацаны».
Неподалеку от них сидел Абдулов, как всегда, в окружении многочисленной свиты. Звезда... Интересно, он уже успел навестить казино? С Абдуловым я познакомился на благотворительном мероприятии «Задворки», где собирали средства на реставрацию церкви рядом с «Ленкомом». Саша выходил на сцену и представлял меня:
- А это Марк Рудинштейн, новый русский.
- Я не новый русский, я старый еврей, - возражал я.
Пожертвования мы пару лет собирали, а потом мне сказали: «Марк, ты с ума сошел? Сколько денег надо, чтобы отреставрировать одну церковь? Есть подозрение, что собранные средства уходят совсем в другое место. Абдулов игрок, он не вылезает из казино - никто не знает, сколько он там просаживает, но суммы, говорят, астрономические».
Я тогда не очень поверил, но вскоре мы поехали вместе с Сашей в Лас-Вегас. Абдулов действительно постоянно торчал в казино и проиграл очень много - занял несколько тысяч долларов у меня, да так и забыл вернуть.
К сцене подошел бритоголовый парень и шлепнул на пианино купюру. «А сейчас для пацанов из Казани прозвучит песня «Атас»!» - громко объявил солист.
Братва всячески друг перед другом выпендривалась: через 10 минут уже для «парней из Солнцево» зазвучал «Владимирский централ», потом была «Мурка»...
Я заметил, как директор Абдулова что-то прошептал ему на ухо. Едва отгремела песня, оба направились к музыкантам. Саша взял микрофон и сказал: «А сейчас для работников МУРа прозвучит песня «Наша служба и опасна, и трудна».
Честно говоря, этому выпаду я удивился. Вокруг самого Абдулова постоянно крутились «пальцеватые» ребята - он был им необходим как пропуск в высокие кабинеты. Саша поддерживал в окружающих полную уверенность, что он накоротке с начальством: «Попасть на прием к мэру Москвы? Нет проблем, я сейчас позвоню его помощнику». Не думаю, что высокое начальство считало его таким уж близким другом, но братва в это верила, и Саша имел у нее открытый кредит.
Как только раздались первые аккорды, братки в полном составе встали и, оставив на столах закуску и выпивку, вышли из ресторана.
Влад внимательно посмотрел на меня.
- Не волнуйся, Марк. Bсe будет в порядке. Давай спокойно поедим».
«КОГДА НАСТЯ ЧУХРАЙ НАЧАЛА ВЫРЫВАТЬСЯ, ВОР В ЗАКОНЕ ШПУНТ РАЗБИЛ ЕЙ ЛИЦО»
Из публикации в журнале «Караван историй».
«На аллее уже дрались. Я услышал крик «Саша, берегись!» и бросился вперед. На земле в неверном свете фонарей лежал человек. Кто-то рядом срывающимся от волнения голосом произнec: «Абдулова зарезали!»
Я закрыл за собой дверь номера и рухнул в кресло - несмотря на теплую южную ночь, меня бил озноб, события последних часов казались сном...
На аллее стоял бледный, но живой и невредимый Абдулов, а на земле корчился его директор. «Ножевое ранение, - быстро осмотрев рану в свете зажигалки, сказал Саша. - Неглубокое, вроде, но кровищи...».
Через полчаса истекающего кровью директора увезли в больницу. Наряд милиции «вошел в положение», шума поднимать не стали - все разошлись по своим номерам, и я наконец остался один».
- Бандиты к известным артисткам с недвусмысленными намеками приставали?
- Конечно, но должен заметить, что и артистки все-таки...
- ...повод давали?
- Да, хотя время с 89-го до 95-го, когда бандиты выглядели немножко иначе, стремительно пролетело. Они, конечно, были по-прежнему с металлом в глазах, но...
- ...слишком порой сентиментальные...
- Да, и наши актрисы, конечно же, со многими из них дружили...
- ...по обоюдному согласию...
- Совершенно верно, но я за этими историями не следил. Меня больше интересовали другие - когда на фестивале создавались семьи.
- Это правда, что однажды в казино чуть не изнасиловали Настю Чухрай?
- Изнасиловали - громко сказано, но обо всем по порядку. Начну с того, что казино в «Жемчужине» существовало, но мы, чтобы не сталкивать завсегдатаев и богему, оборудовали для артистов свое, отдельное. Создатель первого казино в Ленинграде, мой товарищ из Германии Мюллер...
- ...не путать с группенфюрером СС...
- ...поставил на льготных условиях оборудование, и вот туда пришел вор в законе Шпунт, а Настя Чухрай стояла у стола и за игрой наблюдала. Шпунт видит - красивая девушка: подошел и обнял ее за талию. Естественно, девочка она была хорошая - и сейчас такая...
- ...из интеллигентной семьи...
- ...поэтому возмутилась, в ответ на что в ход пошли оскорбления: «Ты крыса» или как там у них... Не хочу даже повторять те слова, которые они произносили, и когда Настя начала вырываться, он ее ударил, причем разбил лицо.
- Вы оказались где-то поблизости?
- Да, успел прибежать, и мы встали друг против друга...
Из публикации в журнале «Караван историй».
«Отношения с местными бандитами я старался не обострять - понимал, что в определенном смысле «Кинотавр» вторгся на их территорию. Сочинская «Жемчужина» была их любимой вотчиной: казино, бары, девочки, и чтобы хоть как-то от братков дистанцироваться, мы оборудовали для артистов отдельный игорный зал с покером и рулеткой. Атмосфера там была настолько спокойной, что моя служба охраны совершенно расслабилась и не заметила, как к нам просочились бандиты, - обычно весь цвет воровского мира торчал в своем зале, а тут им захотелось, так сказать, прикоснуться к искусству.
Артисты и гости фестиваля стоят у игорных столов, всем интересно, весело, и вдруг в сопровождении крупных ребят заходит Шпунт и прямиком направляется к столу, за которым играет дочка Павла Чухрая Настя. Понятное дело, при виде симпатичной молоденькой девушки на месте Шпунт устоять не смог. О том, что у нее знаменитый папа и вообще Настя не из простых, он понятия не имел, да и наплевать ему было - церемониться с женщинами не привык.
В общем, он подошел к Насте, крепко обнял за талию и сказал: «Давай, красавица, постой со мной на удачу».
Настя от такой наглости оторопела: какой-то 50-летний потрепанный мужик хватает ее при всем честном народе! Она попыталась вырваться, Шпунт прижал ее крепче, а тут еще его «быки» громко возмутились: «Ты чего, цыпа, воображаешь? Трудно, что ли, постоять с человеком на счастье?».
Обретя дар речи, Настя попросила оставить ее в покое. Что именно она сказала Шпунту, я не слышал - видимо, что-то не очень вежливое, и тут же получила удар.
Я был в другом конце игорного зала и заметил, что все повскакивали с мест. Подбегаю и вижу жуткую картину: с одной стороны стоит Шпунт со своей охраной, с другой - моя служба безопасности, а между ними Настя Чухрай с разбитым в кровь лицом.
Артисты и гости фестиваля просто застыли. Как мужчин их это, конечно, не красило, но с точки зрения безопасности было к лучшему, что никто на Шпунта не кинулся, иначе не миновать бы стрельбы.
Настя даже не плакала - пребывала в глубоком шоке, только кровь с лица вытирала. Я велел своим ребятам вызвать врача, подошел к Шпунту и спросил:
- Ты знаешь, чью дочь ты сейчас ударил?
Вор в законе, хоть и был полным беспредельщиком, видимо, сообразил, что открытый конфликт ему не нужен. Мрачно посмотрел на меня и сказал:
- Ладно, сейчас я уйду, но с тобой мы еще будем иметь разговор.
Тянуть Шпунт не стал, буквально через пару дней «забил стрелку» - назначил мне встречу на пляже, и тогда я позвонил главному сочинскому авторитету, «смотрящему», который контролировал весь город.
- Хусейн, через час у меня стрелка со Шпунтом.
- Плохо твое дело, - осторожно ответил «смотрящий». Он явно прикидывал, стою ли я того, чтобы портить отношения с коронованным вором в законе, и тогда я пошел ва-банк:
- Фестиваль в Сочи тебе нужен? Это же хорошие деньги, да и казино в «Жемчужине» - оно ведь твое?
Хусейн хмыкнул: то, что он контролировал все игорные заведения в Сочи, секретом не было.
- Мои гости там играют, - продолжал я, - один Абдулов по три тысячи долларов в час оставляет, поэтому или я увожу фестиваль в Ялту, в Крым, к черту на рога и ты теряешь большие деньги, или мы начинаем договариваться. «Смотрящий» оказался бизнесменом: твердо пообещал, что больше никаких крупных инцидентов на фестивале не допустит, и даже взял на себя «стрелку» со Шпунтом:
- Не надо тебе туда ходить, я сам разрулю.
И действительно разрулил: никаких проблем с местными бандитами больше не было. Сочинский криминалитет мгновенно узнал, что у меня с Хусейном «пакт о ненападении», и вел себя на «Кинотавре» прилично».
«ВЫЙДЯ НА ВОЛЮ, Я ГОВОРИЛ, ЧТО БОЛЬШЕ УЧИТЬСЯ В ЖИЗНИ МНЕ НЕЧЕМУ»
- ...У меня, вообще, три таких ситуации было, когда мы стояли с бандитами лицом к лицу и решали: я - останусь ли жив, а они - убить меня или помиловать, но каждый раз чутье подсказывало, как надо с ними беседовать, и ты знаешь, через некоторое время они уже приветствовали меня, называли: «Хозяин» или «Ты на Родину, - говорили, - работаешь» (почему-то у них чувство Родины было гораздо сильнее, чем у тех, кто много о ней кричал).
- Они знали, что вы пострадали от советской власти, сидели?
- Были в курсе, но страдальцем от советской власти я себя не считаю - полагаю, что просто попал в конфуз.
- Ничего себе конфуз...
- Ну да: андроповская посадка - это такое помело было, которое смахнуло едва ли не всех администраторов Росконцерта: от пугачевского Цванга до... Я, между прочим, пять лет на эти суды ходил - всех сажали, а меня следователи еще держали, но, естественно, когда посадили, какую-то школу прошел и, выйдя на волю, говорил, что больше учиться мне в жизни нечему.
Помню, меня сразу же взял в оборот вор в законе, который появился через несколько лет после того, как я вышел, и сказал: «Давай откроем с тобой магазинчик - мы все-таки одну баланду хлебали...». - «Украдешь же», - сказал я. «Да нет, Марк, - ну что ты». Он получил от меня 20 тысяч долларов и, конечно, пропал. Ну Бог с ним! - он меня спас тогда в камере от ошибок, которые к трагическим событиям могли привести.
Кстати, в тюрьму я сам напросился - меня два дня сажали. Я уже пришел с мешком, потому что мне заранее сообщили, сколько дали, но судья не смог огласить приговор, поскольку подельников моих не привезли. Мне сказали: «Ну, завтра придете...». Я к судье: «Дайте мне ключ от камеры - я зайду туда сам: мне идти некуда».
- Слушайте...
- Да, семейная ситуация была безнадежная: я остался уже один, и мне даже некуда было ехать. Не возвращаться же в Подольск, в тот подвал, где я жил, - вот и ходил по Москве с вещмешком, наматывал круги по Площади трех вокзалов. Всю ночь просидел в кинотеатре (это «Горизонт» бывший, возле Московского городского суда на Комсомольской площади), на всякий случай (я ж некурящий) набрал сигарет...
Когда отвели в камеру... Там же сразу знакомиться надо: статья, то да се... Ну, моя статья самой приличной была: 92-я часть третья - хищение государственного или общественного имущества путем присвоения или растраты либо путем злоупотребления служебным положением.
- Уважаемый человек...
- Я сразу полез в вещмешок, хотел сигареты раздать, чай, печенье, а этот вор в законе схватил меня за руку: «Сидеть!». Потом он мне объяснил: «Если бы ты это сделал, не дай Бог, все бы решили, что ты подсадной. Нельзя приходить в тюрьму и с ходу раздавать конфеты, букеты и так далее - следует осмотреться, сближаться постепенно, надо за себя постоять, если вдруг будут проверять на прочность». Конечно, были моменты, когда пришлось табуреточку в руках подержать, но сзади был он, а в камере сидели 20 убийц и 20 хозяйственников. Тогда «трегубовское дело» гремело (Трегубов был начальником Главмосторга. - Д. Г.), «елисеевское»...
- ...знаменитое, закончившееся расстрелом директора гастронома номер один Соколова...
- Да, и вот к цвету московской торговли присоединился артист-администратор. Каждый вечер блатные заставляли... просили нас рассказать им о жизни: про торговлю, про звезд, и постепенно ты становишься в камере таким популярным, что трогать тебя нельзя - ты их досуг, понимаешь?
Немає коментарів:
Дописати коментар