«Русский мир» пришел в Приднестровье 25 лет назад. Пришел, как приходит везде — под вопли пропаганды из телевизора, с оружием в руках и в сопровождении русских генералов. Традиционно всё окончилось референдумом и созданием до сих пор непризнанной республики. Впрочем, закончилось ли? Как живется за русским забором тем, кто когда-то так стремился к независимости?
С чего начинается приднестровская родина? А приднестровская родина начинается с украинского села Кучурган. Именно здесь располагается пропускной пункт на границе с непризнанной ПМР. На одном берегу Кучурганского лимана домики кучурганские, на другой — первомайские. Собственно приднестровцы и обеспечивают условно безбедное существование здешних украинцев. Кучурган на все случаи жизни — затариться едой, одеть детей в школу, заказать памятник и ритуальные услуги. Кроме того, немало близких соседей даже работает в близлежащих украинских городках — в ПМР с работой совсем туго.
Чтобы добраться от пограничного Первомайска до столицы непризнанной республики Тирасполя, нужно проехать всего двадцать с копейками километров. Таксист, как и любой его киевский коллега, попадается разговорчивый и традиционно знающий о том, что происходит в стране лучше самих политиков. Причем, не только в его стране, но и в Украине.
— Ну что, — доверительно, как эсэсовец перед допросом с пристрастием, интересуется таксист, — совсем худо в Украине становится? Довели людей?
Внутренний «зрадник» автоматически выключается и включается «переможник»:
Читайте также
— Ну почему худо, вот трассу делают Одесса-Рени, как раз видели. Ну, газ дорожает, да, и тарифы.
— До чего же они людей довести хотят? — приходит понимание, что вопросы у таксиста достаточно риторичные. — Совсем за три года людям головы задурили. Стреляют еще…
В это время за окнами пассата 89-го года выпуска, с продавленными сидениями и дребезжащей коробкой, разворачиваются степные приднестровские пейзажи. От Украины отличается мало, если бы не одно но — выглядит всё достаточно заброшенным и забытым. Если включить фантазию, то можно представить, что тракторы весело бороздили эти просторы пару десятков лет назад, но при выключенной фантазии — зрелище слегка постапокалиптичное.
Водителя, однако, зрелище особо не смущает, и он продолжает в том же доверительном тоне:
— Отпустили бы вы ту Новороссию, дали бы людям свободу! Хотят быть независимыми — пусть будут независимыми, — увещевал мужчина. — Вот у нас в этом году уже целых 26 лет независимости!
— Да? И как?
— И хорошо! А у нас ведь тоже война была. Восемьсот человек погибло! Но спасибо России — Россия пришла, помогла.
В подтверждение слов таксиста Тирасполь встречает нас еще одной благодарностью России — бордом с приднестровско-российским флагом и жизнерадостным утверждением «В единстве с Россией!». Дальше то здесь, то там — через побитую временем тонировку авто — виднеется «помощь России». Если помощью можно считать консервацию столицы так называемой ПМР.
В подтверждение слов таксиста Тирасполь встречает нас еще одной благодарностью России — бордом с приднестровско-российским флагом и жизнерадостным утверждением «В единстве с Россией!». Дальше то здесь, то там — через побитую временем тонировку авто — виднеется «помощь России». Если помощью можно считать консервацию столицы так называемой ПМР.
— Это, — указывает таксист за окно, — у нас гостиница. «Корона». Говорят, хорошая. А это — «Шериф», заправка, современная, хорошая. И «Шериф», супермаркет. Их у нас целых восемь.
— В Приднестровье?
— Да что вы, в Тирасполе.
С «Шерифом» вообще интересное дело. По сути, весь холдинг каждый год приносит в бюджет вымышленной страны… 50% средств! В его владения входят более десятка компаний — от известного коньячного завода «Квинт» до издательского дома. Едва ли не четверть рабочих мест в Приднестровье обеспечивает именно данный холдинг. Так что переименование ПМР в Шерифскую Республику не было бы уж крайне странным.
Название своё «Шериф» тоже получил неслучайно. Ведь фактически получил свое название в честь отцов — Виктора Гуршана и Илья Казмалы, которые до войны в Приднестровье работали милиционерами. После войны они и начали строить свою империю, постепенно скупая предприятия. Забавно, что даже у бизнесменов такого зазеркалья, как Приднестровье есть собственные офшоры — русским банкам, действующим на территории родины, «шерифы» не слишком доверяют.
Кстати, именно Гуршана называют главным кандидатом на пост следующего президента ПМР. Выборы тут должны состояться уже в декабре нынешнего года.
Кстати, именно Гуршана называют главным кандидатом на пост следующего президента ПМР. Выборы тут должны состояться уже в декабре нынешнего года.
Ну а пока — мы продолжаем наблюдать за Тирасполем через окно старенького пассата. Там, рядом же с очередным «Шерифом», предприятие, которому не повезло стать частью холдинга.
— А это у нас был «Завод Первого Мая», — продолжает экскурсию таксист. — Правда, он уже с девяностых годов не работает.
Вообще много предприятий закрылось. А те, которые работают, работают вполсилы. Не по три смены, как когда-то.
Читайте также: Почему Украина победит – глазами не сдавшихся
— Это же куча рабочих мест пропала?
— Ну да. С работой сейчас вообще туго, — киснет мужчина.
— То есть, получается, с Молдовой было плохо, а потом стало хорошо, но работа исчезла?
Таксист молчит – то ли не слышит, то ли не хочет слышать простой вопрос. Приходится повторить, после чего он наконец-то выдает:
— Лучше было при Советском Союзе. Всё единое было, всё было для всех. Так что личное моё мнение – надо вернуть Советский Союз.
Скучать о Советском Союзе в Тирасполе – даже немного странно. Ведь разницы между совком и не-совком тут практически нет. Коммунистическая звезда всё еще реет в центре города. На постаменте под местным Верховным Советом – всё тот же Ленин. Еще неподалеку на другой постамент взобрался Суворов. Есть даже несколько заведений и магазинчиков, но глобального движения в городе нет. Всё чисто, ухоженно. Но даже у этой чистоты привкус законсервированности.
Новые высотки, торговые центры, симпатичные кафешки, в общем, все блага загнивающего капитализма Тирасполя не коснулись. То, что есть, выглядит скорее как пародия на столицу, чем реальная столица.
Банкоматы в Приднестровье как таковые не работают – в международном праве ПМР всё еще является территорией замороженного конфликта. Так что цивилизация в виде той же платежной системы SWIFT сюда банально не дошла. Звезда местной валюты, приднестровского рубля – украинский Тарас Григорович Шевченко. Дань кобзарю можно встретить и банально на одной из центральных улиц Тирасполя, названной в честь Шевченко. Соседство всё же сказывается и связи у Приднестровья с Украиной остаются плотными, по крайней мере, вдоль границы.
Именно соседство и играет главную роль в случае с ПМР. Основная разница между Приднестровской выдуманной республикой с другими самопровозглашенными – это границы. И Абхазия, и Осетия, и Донецкая область, и Луганская – все граничат с Россией. Если бы РФ получила тот сухопутный коридор до Крыма, о котором мечтала изначально, то далее, через Николаевскую и Одесскую область смогла бы водрузить флаги «Новороссии» и на флагштоки Приднестровья.
Пока же на флагштоках Приднестровья – красно-зелено-красные флаги ПМР и… русские триколоры. Навязчивое количество русских флагов вызывает всего лишь один вопрос – а в чем вообще заключается независимость Приднестровья? «В единстве с Россией», — опять отвечают нам – на этот раз с экстерьера единственного в Тирасполе кинотеатра. «Вместе с Россией в будущее», — ехидно улыбаются пенсионеры с рекламы на троллейбусах. Забавно, что все новые троллейбусы брендированы вот этим «Вместе с Россией». На старых «рогатых» (которых в городе 90%) – флаги ПМР.
Пока же на флагштоках Приднестровья – красно-зелено-красные флаги ПМР и… русские триколоры. Навязчивое количество русских флагов вызывает всего лишь один вопрос – а в чем вообще заключается независимость Приднестровья? «В единстве с Россией», — опять отвечают нам – на этот раз с экстерьера единственного в Тирасполе кинотеатра. «Вместе с Россией в будущее», — ехидно улыбаются пенсионеры с рекламы на троллейбусах. Забавно, что все новые троллейбусы брендированы вот этим «Вместе с Россией». На старых «рогатых» (которых в городе 90%) – флаги ПМР.
На соседней улице на бордах говорят то об обнищании народа, то продолжают праздновать десятилетие референдума в ПМР, который в 2006 году постановил, что 97,1% приднестровцев – за возможное вхождение в состав РФ. Даже больше 95,6% отданных за «воссоединение Крыма с Россией» на аннексированном полуострове в 2014 году. Однако официально Россия так и не взяла Приднестровье под свое крыло – слишком уже далекий «департамент», наверное. Неудобный.
Так что сейчас ПМР остается всего лишь военной базой для 14 части армии РФ. Численность русских кадровых офицеров, остающихся на данных территориях, не превышает пяти тысяч. Впрочем, еще около сорока тысяч – армейский резерв самого Приднестровья. Военные сборы здесь происходят каждый год (а для некоторых подразделений – и дважды в год), их пропуск карается не административной, а криминальной ответственностью. В самом Тирасполе тоже чувствуется военизированность республики уже хотя бы по количеству людей в форме на улицах города (которые встречаются даже чаще, чем в Киеве, столице страны, в которой по сей день идет война).
По сути, сегодня от полного голодания и обнищания Приднестровье спасает только соседство с Молдовой и Украиной. Ведь сама по себе ПМР ничего не изготавливает. Соответственно пиво-воды-соки, да и крупы-бакалея-мясо завозится от ближайших соседей. Да и для выезда в ту же Украину приднестровцам приходится получать молдавские заграничные паспорта. Некоторые желающие получают и документы гражданина РФ, однако с такими бумагами всё реже и реже пропускают через границы.
Независимость, нарисованная пальцем – идейно ПМР продолжает жить в совке, ну, фактически в правопреемнице совка, России. А материально полностью зависит от ненавистной Молдовы и фашистской Украины. Не исключено, что это именно та модель развития, которую предусматривают для Донецка и/или Луганска. Однако там война гудит настолько долго и приводит к смерти так многих украинцев, что вряд ли общество сумеет принять вчерашних боевиков даже на расстоянии вытянутой руки.
Читайте также: Как русская агрессия создала новую Грузию: Когда война учит
В итоге, «уроки русского» оказались жестокими, но относительно щадящими. Если можно назвать жизнь в нищете, в двадцатилетнем отрыве от цивилизации, в раболепстве перед другой страной независимостью, то Приднестровье с лихвой получило то, за что ему помогали бороться русские танки.
Немає коментарів:
Дописати коментар