Преступления и расстрел самого юного мерзавца СССР
Российское законодательство никогда, кроме нескольких общеизвестных периодов (репрессии Иоанна IV, Петра I, Ленина–Сталина), не было особо жестоким. Если мы прочитаем Уложение 1845 года, по которому Россия жила вплоть до революций, то узнаем, что к смертной казни приговаривали лишь за государственные и карантинные преступления (то есть совершенные во время эпидемий и препятствовавшие борьбе с ними) – и только после личного утверждения приговора царем.
За обычную уголовку, даже связанную с несколькими убийствами, в поздней Российской империи не казнили! Более того, смертная казнь могла применяться лишь к подданным от 21 до 70 лет от роду.
Жесть смолоду
В первые революционные годы соблюдением законности мало кто интересовался, поэтому новые, социалистические правила заработали лишь с 1922 года. Круг преступлений, за которые полагалась смертная казнь, резко расширился, а минимальный возраст осужденных опустили до 18 лет.
Новая реформа грянула в 1935 году: смертную казнь разрешили применять к гражданам с 12-летнего возраста.
В 1947 году, в рамках общей послевоенной либерализации, смертную казнь в мирное время отменили. Правда, ненадолго: в 1950-м ее восстановили для шпионов и диверсантов, причем закон имел обратную силу.
В 1954-м казнь вернули для статьи «Умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах», в 1962-м добавили изнасилование и взяточничество. Основой всего уголовного законодательства позднего СССР стал «хрущевский» УК 1960 года (вступил в силу 1 января 1961 года), согласно которому исключительная мера наказания могла применяться только к мужчинам, совершившим преступления в возрасте от 16 до 65 лет.
Но нет правил без исключений – даже если это правила закона. Согласно сохранившимся документам, во время действия Кодекса (то есть по 1991 г.) в СССР были казнены три женщины, в том числе Антонина Макарова; неизвестна судьба еще нескольких дам, которых также приговорили к высшей мере. За это же время расстреляно более 22 тысяч мужчин (96% – за умышленные убийства). И один подросток – 15-летний Аркадий Нейланд.
Аркадий Нейланд. Фото из материалов уголовного дела
С особым цинизмом
Аркаша родился в Ленинграде, в семье этнических латышей – слесаря и санитарки. Жила семья бедно, отец вскоре сменился отчимом, родители пили, мальчик недоедал.
На учет в детской комнате милиции его поставили уже в возрасте семи лет. Он постоянно конфликтовал со сверстниками, подворовывал – неудивительно, что мать сдала 12-летнего Аркадия в интернат. Оттуда он сбежал, добрался до Москвы, но его вернули в Ленинград. Трудному подростку помогли устроиться на работу, но на «Ленпищемаше» он не столько работал, сколько прогуливал и воровал. Милиция не знала, что с ним делать.
А вот Аркадий знал. Он понимал, что в родном районе Ленинграда, где его все знали, будущего для юного бандита нет. У него созрел план бегства в теплый Сухуми: по его представлениям, настоящая красивая жизнь была возможна только на юге (что в СССР отчасти соответствовало действительности). Чтобы получить деньги на поездку, Аркадий с подельником обворовали случайную квартиру, выбрав ее за обитую кожей дверь – признак высокого достатка в Советском Союзе.
Преступление было совершено за несколько дней до 15-летия Аркадия. Однако отпраздновать ему не удалось: хозяйка «не вовремя» вернулась домой, и мальчиков задержали сотрудники милиции. Они планировали наконец довести сорванца до уголовного наказания, однако Аркадию удалось бежать из-под стражи.
Он уже знал, что делать, чтобы хозяева не смогли поднять тревогу. Украв у родителей топор, Аркадий вновь отправился в ту же самую 9-ю квартиру в доме №3 по Сестрорецкой улице. Представившись работником почты, Нейланд вошел внутрь, включил на полную мощность находившийся в квартире магнитофон, после чего зарубил топором 37-летнюю Ларису Купрееву и ее 3-летнего сына.
Хорошенько подкрепившись на кухне, он собрал в сумку немудреные советские ценности убитых, сфотографировал мертвую женщину в непристойных позах (чтобы потом заработать на продаже фотографий) и поджег квартиру для сокрытия улик.
Жертвы Нейланда: Лариса и Георгий Купреевы
На следующий день Аркадию исполнилось 15 лет. Он отправился в Сухуми.
Где его и взяли через два дня: пожар удалось быстро потушить, а оставленные на месте преступления отпечатки пальцев были до боли знакомы всей ленинградской милиции, да и родители Нейланда опознали свой топор. Сложно сказать, каким местом мыслил юный убийца, ибо доказательств при нем было найдено множество: и пятна крови на одежде, и паспорт жертвы, и тот самый фотоаппарат.
«Пацан к успеху шел, не получилось, не фартануло» – как сказали подельники об одном из современных продолжателей дела Нейланда Александре Гусейнове (он, кстати, уже четыре года на свободе).
«Вопиющее беззаконие»
Нейланд сразу признал свою вину, вел себя уверенно, отчасти даже наслаждался моментом: похоже, впервые в его жизни взрослые проявили интерес к его судьбе, его мыслям и планам. Жалел убитого ребенка, но объяснял, что другого выхода не было. Убийца прекрасно знал, что ничего, кроме детской колонии, ему не грозит.
Однако суд решил иначе: 23 марта 1964 года, в нарушение Уголовного кодекса СССР, Аркадий Нейланд был приговорен к исключительной мере наказания – смертной казни.
Этот приговор вызван заметный резонанс в СССР и за рубежом. На Западе привычно ругали нас за игнорирование законности, а вот юные отечественные уголовники призадумались – малолетство перестало быть надежной защитой, чего, собственно, и добивались авторы приговора.
15-летнего Нейланда расстреляли 11 августа 1964 года. Волна подростковых преступлений в СССР пошла на убыль. Аркаша погиб не зря.
Все последующие изменения уголовного законодательства отличались ужесточением экономических статей и либерализацией уголовных. Уже почти 20 лет действует мораторий на смертную казнь в России, а не приводились в исполнение приговоры и того дольше – с августа или сентября 1996 года. При этом все опросы общественного мнения показывают, что возвращение «высшей меры» (точнее, приведения ее в исполнение) приветствуется большинством россиян. Это, правда, запрещено Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод, но отношения России с Европой и так находятся в точке замерзания.
Количество преступлений, подобных совершенному Нейландом, в России постоянно растет: образование разрушено, социальные лифты выключены, а хорошо жить хочется всем. И упомянутые Гусейнов с подельниками отнюдь не одиноки в своем стремлении легко нажиться. Ведь закон – на их стороне.
Немає коментарів:
Дописати коментар